Из двух зол
Шрифт:
— Выбирайтесь отсюда, пока можете, она очень опасна.
На мгновение Кассел задумался. Раньше Диманш никогда не подводил его. Нужно следовать его совету. И все-таки существовало и другое объяснение.
— Послушай, — сказал Кассел, — машина есть машина. Но среди людей есть мужчины и женщины. То, что кажется опасным тебе, может быть нормальным…
Вошла хозяйка апартаментов.
Действительно, она была из иного конца Галактики. Женщина вообще может быть изящной и женственно прекрасной каким-то особым, необъяснимым образом. Не то, чтобы Мюрра презирала или смотрела свысока на то, какое она производит впечатление, но в технических
— Хантнер — это словесный вариант! На их языке это означает охотник. Она может слышать меня.
— Слышать тебя? — повторил Кассел безучастно. Женщина поцеловала его.
— Знаешь, кто они? Хантнер — это потомок плотоядных животных. Аудиочувствительные. Она слышала вас и меня постоянно.
— Конечно, слышала, — улыбнулась Мюрра. — С самого первого интервью в Бюро. Сначала я не видела в этом ничего серьезного, но ты переубедил меня. — Она мягко прикрыла рукой его глаза. — Мне очень не хочется делать это, дорогой, но мне нужен Диманш.
В течение всего разговора он задыхался от ее ласки, а теперь она начала душить его.
Кассел считал себя атлетом. Для землянина он и был таковым. Однако Мюрра Форей была хантнер — потомок сильных плотоядных животных. У него не оставалось никакого шанса, и он понял это, когда не смог оторвать ее руки и провалился в пустоту безвоздушного пространства.
Когда Кассел очнулся, он был один. Лучше бы ему не просыпаться! Он перевернулся, но как ни старался, уснуть ему не удавалось. Его тело нуждалось во сне, но мозг был напуган и встревожен. Чем — непонятно. Он сел, дрожа от возбуждения, и обхватил голову руками, затем инстинктивно прощупал ноющими пальцами всю голову и замер: шишечка за ухом исчезла.
— Диманш, — позвал он и взглянул на живот. Там был тонкий след от разреза, который зарастал прямо на глазах.
— Диманш, — закричал он опять. — Диманш!
Ответа не последовало. Диманша с ним больше не было. Пошатываясь, он поднялся на ноги и уставился на стену. Форей любезно вернула его в собственный номер. Наконец, собравшись с силами, он осмотрел свои вещи. Ничего не пропало. Деньги, удостоверение — все на месте.
Он мог бы пойти в полицию, но скривился при мысли об этом. Годольфианская полиция — вряд ли достойный противник для хантнера. А как доказать, что Диманш украден? Ведь ничто, более ценное, не взято. Кроме того, мог существовать и какой-то местный запрет на устройство типа Диманш. Не на него, конечно. Но они могли бы докопаться до какого-то древнего закона о посягательстве на личную уединенность или чего-то в этом роде… Могло подойти все, что угодно, если оно давало возможность конфисковать устройство для тщательного изучения.
Самое худшее, что может произойти, так это то, что полиция поверит его рассказу. Тогда она обнаружит местонахождение Диманша, и ему уже никогда его не вернуть.
Он горько улыбнулся. Ему стало больно от воспоминания. «Дорогой», — сказала она ему и в тот же момент начала душить и жестоко избивать. Затем, ликуя от победы, извлекла из него маленький прибор.
Он представил себе не очень отдаленных ее предков, выскакивающих из укрытий и настигающих спасающееся бегством стадо…
Лучше об этом не думать…
Почему она взяла Диманша? Она намекала, что агентство не всегда заботилось о соблюдении законности. Он не верил ей. Если бы она захотела воспользоваться им для изготовления удостоверения, то скоро убедилась бы в бесполезности. И не потому, что присутствие Диманша было удобно. Не похоже, что она его вернет, после того как он сделал подобное открытие.
Интересно, какова цель деятельности Бюро Космических Сообщений? Очевидно, оно было прикрытием какого-то другого рода деятельности, что к филантропии не имело никакого отношения.
Диманш бы это выяснил. Все, казалась, вращается вокруг него. С Диманшем Кассел чувствовал себя почти суперменом, не теряющимся практически в любых ситуациях, которые, однако, не имеют отношения к женщине-хантнер. Без Диманша — что ж, Танни-21 все еще далека. Даже если он туда доберется, без прибора его миссия на этой планете обречена на неудачу.
Он не допускал и мысли о попытке отобрать его у Мюрры Форей немедленно. Она была аудиочувствительной. За двадцать футов без всякого устройства она слышала биение сердца, внутренний шум мышц, трущихся друг о друга. С Диманшем же она услышит шуршание электронов. Она была слишком грозным противником.
Морщась от боли, он стал натягивать одежду. Нужно сделать другого Диманша. Это, конечно, трудная работа даже для нейронного эксперта, знакомого с процессом изготовления такого устройства. Кассел таким экспертом не являлся, но делать нечего — надо что-то предпринимать. Новый прибор должен быть лучше оригинала. Может, не таким ловким, но более всесторонним, более сильным.
Он улыбнулся при мысли о возможности преподнести сюрприз Мюрре Форей.
Не обращая внимания на боль, Кассел сразу принялся за работу. Имея много денег, он легко отыскал лучшие электронные и нейронные предприятия на Годольфе. Все они были поставлены на надежную основу. Когда он раздаст им планы, они обязаны будут наброситься на изготовление с максимальной энергией. Каждое предприятие должно было сделать определенную часть заказа, которая не имела значения без наличия другой. Тугодумы-годольфиане не станут устанавливать бесполезные ментальные связи между не связанными, на первый взгляд, проектами.
Кассел опять закрылся в своем номере и начал составлять схемы. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Он знал принципы, но детали были гораздо сложнее, чем он себе представлял.
Функционально аппарат Диманш был разделен на три составные части. В нем имелся узел мозга и памяти, который действовал в соответствии с моделью подобного узла человека.
В отличие от человеческого мозга у аппарата не было собственного тела, и, следовательно, большая часть узла была приспособлена для мышления. Полностью нейронный по конструкции, он был гораздо меньше, чем любой другой электронный мозг равной мощности.
Вторая функция — электронная, сходная с радаром. Но вместо материальных объектов она выслеживала и записывала отдаленный нервный импульс. Она могла считать удары сердца, измерять параметры дыхания, даже сделать приблизительный анализ крови. Сфокусированная должным образом на нервных окончаниях языка, губ и гортани, она передавала данные обратно на нейронный мозг, который реконструировал это в речь. Чтение по губам.
И, наконец, был еще голос Диманша, спикер под контролем электронного мозга.