Из двух зол
Шрифт:
Вскоре бесчинства мышей стали утихать. Комендант был доволен. Но на шестой день утром робот был найден бездыханным под стеллажами, где хранились банки с молочным порошком. Его стальной скелет был смят, шкура из прочного пластика — содрана. Кот, несомненно, сражался: вокруг него валялось штук двадцать или тридцать поверженных врагов. Грызуны победили, используя явный численный перевес.
Марн едва поверил собственным глазам: теперь это были крысы, здоровенные крысы чуть не с кошку ростом. Но ведь Институт биологических исследований, пославший его сюда, утверждал, что на Феликсе крыс нет, как нет, впрочем, и мышей!
Марн собрал мертвых
Марн сидел в своей лаборатории и снова пытался осмыслить происходящее.
…Колонисты ощупали недра планеты зондом. В верхних слоях было полно останков Всеядных; последние двадцать тысяч лет все было в порядке. Но ниже! Ниже не удалось найти никаких следов жизни — ничего! И только гораздо глубже — на Земле подобные породы можно было отнести к карбону опять появлялись черепа, кости, целые скелеты. В величайшем изобилии. И как две капли воды похожие на останки земных ящеров.
…Комендант может говорить, что угодно, но Институт тут не при чем. Если Институт определил, что на Феликсе нет ни мышей, ни крыс — значит, их действительно не было в момент обследования. Но тогда — откуда они появились?
…Ящеры. Такие же были и на Земле. Они вымерли, не успев дать начало хозяевам суши — млекопитающим. Те первые и были точь-в-точь как Всеядное.
…С мышами, как будто, удалось справиться, хоть пришлось построить новый склад. А с крысами неплохо воюют терьеры — обыкновенные псы, люто ненавидящие грызунов. Когда-то они здорово помогали в хлебных амбарах на Земле, а теперь им нашлась такая же работа здесь, на Феликсе. Прыжок, щелчок челюстями, рывок головой — и крыса валяется с переломанными костями.
…Мыши появились на Земле гораздо позже, чем животные вроде этого Всеядного. Крысы — еще позже. Но тогда здесь на Феликсе происходит сейчас…
Комендант Хафнер был настроен вполне благодушно, пригласил биолога сесть и даже предложил ему сигарету.
Марн закурил.
— Я полагаю, вы охотно услышите, откуда взялись мыши, — начал он.
— Они же нас почти не тревожат, — снисходительно улыбнулся Хафнер.
— Мне удалось открыть также и происхождение крыс.
— Так ведь и с ними все идет теперь как по маслу.
Марн призадумался, не зная, как приступить к делу.
— Феликса, — произнес он наконец, — имеет климат и топографию земного типа. По крайней мере, последние двадцать тысяч лет. Значительно раньше, сто или двести миллионов лет назад, она тоже напоминала Землю в аналогичную эпоху.
На лице коменданта он увидел вежливое выражение, с каким занятые люди слушают всех, кто старается объяснять им общеизвестные истины.
— И вот сто миллионов лет назад на Феликсе произошло что-то странное, — гнул свое биолог. — Я не знаю, в чем именно было дело. Может быть, флуктуации здешнего солнца. Или нарушение равновесия сил внутри самой планеты. Или столкновение с чем-то космическим. Так или иначе, климат здесь сразу же переменился — и всяческим динозаврам пришел конец. Как и на Земле. Не вымер только прародитель наших Всеядных…
Постарайтесь представить себе характер катастрофы! Сначала выжженная пустыня, затем она превращается в джунгли, потом на этом месте оказывается ледник. Ледник тает — и цикл начинается сначала. И все это происходит на протяжении жизни одного животного, одной особи вида Всеядных! Так продолжается сто миллионов лет…
Хафнер вдруг забеспокоился:
— Вы сказали, что климат стал нормальным двадцать тысяч лет назад. А может он опять сбиться с толку?
— Не имею ни малейшего представления, — честно признался биолог. — Но сейчас важно другое. Дело в том, что выжить здесь было чрезвычайно трудно. Птицы могли перелетать с места на место, и поэтому их сохранилось великое множество. Но из млекопитающих уцелел лишь этот один-единственный вид. Он способен чертовски быстро изменяться, приспосабливаться к новым условиям. Когда мы прилетели, мышей на Феликсе не было, они родились от Всеядных величиной с белку.
— А крысы?
— Это следующий калибр…
— Другими словами, мы никогда не избавимся от этих бестий, — мрачно констатировал Хафнер. — Разве что нам придется уничтожить здесь все живое.
— Вы думаете о бомбе? — спросил биолог. — Вряд ли это поможет. Жизнь на Феликсе выдерживала и худшие передряги.
Хафнер надолго задумался.
— А может, нам лучше убраться подобру-поздорову?
— Слишком поздно, — вздохнул биолог. — Вскоре эти животные окажутся на Земле и на всех остальных освоенных нами планетах…
Комендант ошалело уставился на Марна. На Феликсу прилетело три космических корабля. Один из них остался вместе с колонистами на случай непредвиденных обстоятельств, а два других вернулись на Землю. На них отправлены образцы местной фауны…
— Мы обязаны остаться здесь, — сказал Марн. — Мы обязаны что-нибудь придумать…
Глухой рев за окном прервал биолога. Хафнер вскочил, схватил ружье и бросился к двери. Марн устремился за ним.
Комендант бежал по полю к лесу. На пригорке он резко остановился, припал на одно колено и выстрелил. Рыжая полоса огня ударила по зелени. Слишком высоко.
Он прицелился еще раз и снова нажал на спуск. Зверь подпрыгнул и свалился на землю мертвый.
Минуту спустя мужчины стояли над трупом животного. Нарисовать ему еще полосы на боках — и это была бы точная копия тигра…
Колония не поддалась. Собственно, тигры доставили не так уж много хлопот — это были прекрасные мишени. Но охранять поселок приходилось теперь круглосуточно.
А вскоре Марн заметил, что внутренние органы хищников изменяются странным образом. Тигр, убитый позавчера, был словно гигантский новорожденный котенок; его желудок был приспособлен, похоже, к перевариванию молока, но никак не мяса…
Это был последний убитый тигр.
Время шло, не принося больше ничего пугающего. Животное, перенесшее космическую катастрофу, оказалось бессильным перед человеком… Так, по крайней мере, всем казалось.
Но месяца за три до прибытия очередной группы колонистов животное снова дало о себе знать: на полях появились потравы.
Собаки на сей раз не помогли. Они даже не шли по следу. Хафнер снова мобилизовал колонистов, целую неделю на полях дежурили по ночам, но никто так ничего и не увидел. Охрану усилили, на полях начали ставить сигнализацию — а животное продолжало хозяйничать. Разумеется, там, где сигнализации не было.