Из дыхания и разрушения
Шрифт:
Я не знала, где мы были, но мне казалось, что Истон забрал нас ко двору.
Потому что я еще не видела ничего роскошнее.
Все было чистым, искрилось от света. Темная мраморная плитка на полу, темный камень на стенах.
То, что тут все было темным, было логичным, ведь это был Обскурит, темное королевство. Но ничто не было мрачным или грязным. Мрамор блестел, словно в него добавили серебра.
Шторы висели на окнах — черные, серебряные, даже белые, от этого все выделялось во тьме. Все было из кованого железа
Я не знала, как выглядело королевство Люмьер, не знала, попаду ли туда, но двор королевства Обскурит был как из моих снов.
Если подумать, может, мне он и снился. Может, я все это видела. Я знала, что это был не сон, не с болью в боку и во всем теле от последних нескольких недель.
Это было настоящим. И Истон привел нас сюда.
Это был двор. И мы не могли никуда уйти, если он отведет нас к его матери, королеве.
— Можете переодеться, если хотите. Вам принесут еды.
— Хочешь откормить нас перед пытками? — спросила я, не зная, откуда взялись слова.
Истон прищурился и фыркнул.
— Я не буду тебя пытать. Я привел тебя сюда, потому что моя мать попросила встречи с тобой. Я взял других, потому что они на чужой территории.
Почему меня выделили? Почему королева хотела меня видеть?
У нее была Розамонд? И что Розамонд Увидела, если была тут, и поведала королеве?
Или, может, королева услышала, что я была Жрицей Духа. Другие уже заметили, кем я была. И весть разносилась быстро. Быстрее, чем путешествовали люди.
— Нам ничего от тебя не нужно, Истон, — Родес сверлил Истона взглядом, а я смотрела на них и отмечала сходство, хоть и знала, что у них было много отличий.
— Ты можешь делать, что хочешь, — сказал лениво Истон — Мне плевать. Меня волнует, что ты распространяешь слухи о моей матери. О моей королеве. Ты не верен своему двору, но я — верен.
— Ты перегибаешь, — рявкнул Люкен. — Он принц Люмьера. У него в мизинце больше верности, чем у тебя.
Истон хмуро смотрел на Люкена, качая головой.
— Ты так говоришь, но когда он был при дворе?
— Следишь за мной, Истон? — спросил Родес. В его тоне был такой гнев, что я сжала его ладонь. Я не знала, как утешить, но я была тут. Конечно, я не знала, как оказалась тут.
Но так было в эти дни.
— Мы всегда следим за врагами, да, Родес? — спросил Истон. — Но он выглядит так, словно не мылся неделями, и устал. Переоденься. Поешь. Я могу поесть при тебе, чтобы ты знал, что еда не отравлена. Не из-за нас нужно переживать в этом. Не так ли? Разве не твой дядя любит так делать?
— Хватит говорить о моей семье, Истон.
— И хватит обзывать мою мать. Я знаю, как ты о ней думаешь. И не вини ее за пропажу твоей сестры.
Между ними было столько враждебности, что я с трудом сдерживалась, чтобы встать между ними и сказать остановиться. К счастью,
— Я приму новую одежды. Все-таки если у вас что-то взять, у вас убудет, и это хорошо. Я не против.
Истон закатил глаза и прошел к другим дверям.
Мы снова переоделись, как на территории Земли. Мы не были в поместье Огня так долго, чтобы поесть и переодеться, Истон внезапно забрал нас. Я не успела даже привести мысли в порядок.
Мы оставили Эмори, но то была не Эмори, какой я ее помнила. Я не знала, когда мы вернем ее, да и сможем ли. Она ненавидела меня.
Могла ли я винить ее?
Мы ее оставили. Я ее бросила.
И теперь она была сама не своя.
Я знала, что собиралась убрать ее из своей жизни до этого, но я не думала, что это произойдет до этого. Я не думала, что такое могло произойти.
— Хватит меня винить, — прошептала Брэлинн. — Я знаю, что ты думаешь об Эмори.
Я посмотрела на Брэлинн, которая переоделась в мягкую серую кожу. Серый был как у голубя. Кинжал был на ее бедре — кинжал, который дал Люкен. Она заплела волосы назад, как я сделала со своими, и так она выглядела как воин больше, чем пару недель назад. Недели. Казалось, прошли годы.
— Я все равно должна была попытаться помочь ей.
— Ты так говоришь, но ей не помочь, ее не остановить. И так было всегда. И, хоть я знаю, что мы будем винить себя за то, что не пошли за ней, мы обе знаем, где нам нужно было тогда находиться. Мы стали ближе к Розамонд. Мы близки к ее спасению. Может, мы сможем спасти Эмори. Но она ушла. Она должна принять вину.
Я покачала головой, закрепляя кожаные штаны. Они были такими же, как у Брэлинн, но черными. Вся одежда была по стилю как у Истона. Может, он сделал это намеренно, чтобы позлить Родеса.
Они, похоже, любили злить друг друга.
— Я не могу винить жертву, — тихо сказала я.
— Нет, но можно назвать кого-то ответственным за их поступки, и тогда мы сможем ударить по тем, кто сделал это с ней. Мы можем спасти ее. Но сначала нужно спасти себя.
Я кивнула и обняла лучшую подругу, гадая, что нам делать.
Родес вошел в комнату, Люкен — за ним. Люкен и Родес были в темно-коричневых кожаных штанах, выглядели как пара. Мы с Брэлинн не сочетались так.
Был ли в этом смысл? Или я просто глубоко вглядывалась в это?
Я делала так, когда не разбиралась в ситуации.
— Готова поесть с принцем Обскурита? — спросил Родес, склонившись и задев мои губы своими.
Я не дала себе прильнуть к нему, зная, что на это не было времени. Хотя бы ничего больше и не делали. Я не была готова к такому, и вряд ли буду, ведь мы не переставали идти неделями.
— Зачем мы тут?
— Потому что королева хочет тебя видеть. Думаю, она знает, что ты — Жрица Духа.
Я согласно кивнула.
— Думаю, это хороший ответ.