Из нового мира
Шрифт:
– Тогда все хорошо. Когда вернемся в город, мы с Сатору покажем им, что можем
использовать силы. Так они не подумают, что она была запечатана. А вы скажете, что
устали, и пойдете по домам. Когда найдете манты, отыщите Саки, и она восстановит вашу
проклятую силу.
Слова Шуна мигом прогнали мои тревоги. Хоть меня не радовало, что Риджина
убили бакэ-недзуми, я не могла отрицать, что так никто не мог узнать правду.
Мы значительно повеселели. Сатору поднял ткань, и мы установили три палатки.
Мы собрали хворост, развели костер и приготовили рис. Еда была безвкусной, хуже чем
та, которую мы ели в первый день путешествия, но для нас она казалась лучшей в мире.
Мы поели, посидели у костра, рассказывая по очереди о произошедшем во время
нашей разлуки. История Шуна, Марии и Мамору была скучной. Когда нас с Сатору
поймали Пауки, они последовали, пытаясь нас спасти, но поняли, что там слишком много
стражи, и решили вернуться в город и позвать на помощь. Они пытались идти днем, но их
испугали звуки войны, и они спрятались в кустах. Когда ночью все утихло, они
поспешили к озеру Касумигаура. Когда мы догнали их, они так обрадовались, что Мария
подумала, что ее обманывает тануки.
Наша история потрясала их, пока мы рассказывали. Они постоянно задавали
вопросы о клетке и убийстве часового, притихли, когда мы стали описывать, как на
колонию Ктыря напали, и как мы блуждали по туннелям. Они обрадовались, когда Сатору
вернул чудом силы и бросился в атаку, но снова притихли в потрясении, когда ситуация
стала развиваться так, как никто не ожидал.
Сатору рассказывал, а я исправляла и дополняла его историю. Сатору гордился тем, что хорошо рассказывал истории, но он обычно столько привирал, что я думала, что
придется рассказывать потом все самой. Я зря переживала. Они слушали, как дети, приоткрыв рты, их глаза восхищенно блестели.
Когда Сатору закончил, стояла тишина, лишь трещал огонь. А потом кто-то открыл
рот, и посыпались вопросы. И больше всего их интересовало, почему мы убегали от
Киромару, если он защитил нас.
Сатору объяснил снова. Я готовилась к бурной реакции на новость, что комитет
этики мог определить нас для истребления, но они приняли это хорошо. Помогло то, что
Шун соглашался со мной насчет того, что Сатору перегибал с тревогой. И мы были в
хорошем настроении, что притупило шок. Если все пройдет, как сказал Шун, то мы
сможем скрыть то, что Риджин запечатал нашу проклятую силу. Нас просто отругает
учитель, в худшем случае.
– Саки, я рассчитываю на тебя, - Шун передал мне клочок бумаги. – Прошу, верни
мою проклятую силу.
Я глубоко вдохнула и кивнула.
Я развернула бумагу и прочла в свете огня. Мантра была длинной: восемь слов, тридцать шесть букв. Я думала сжечь записку, как только прочла, но из-за длины мантры
понимала, что не запомню ее. Я скомкала листок в руке.
Я смогу. Мне нужно лишь повторить то, что я сделала с Сатору. Я пыталась
успокоить себя этими словами. Но эти две ситуации отличались. Во-первых, Шун был в
сознании. И он знал, что я собиралась его гипнотизировать, и он уже знал свою мантру.
Но я не давала себе думать об этом.
– Смотри на огонь.
Я вспоминала церемонию инициации, направила внимание Шуна на огонь. Главный
священник Мушин говорил представлять, как движется огонь, но это вряд ли действовало
так же на того, чья проклятая сила была запечатана.
– Смотри на трепещущий огонь. Он раскачивается. Вправо. Влево… мерцает, -
шептала я.
Шун молчал. Остальные смотрели, затаив дыхание.
Я пошевелила костер длинной веткой, поднялись яркие искры. Я не ждала того же
эффекта, какой был с огнем на алтаре, но искры плясали в воздухе, создавая загадочную
атмосферу.
– Шун Аонума.
Он не дрогнул. Я не знала, был ли он уже загипнотизирован.
– Шун Аонума. Ты нарушил правила, попав в место, которому не принадлежишь.
Более того, ты поддался словам демона. Но настоящая проблема куда серьезнее.
Ответа не было.
– Ты нарушил основы Кодекса этики, последнюю из Десяти заповедей: «Не оскверни
Триратну». Ты поддался словам демона и усомнился в учениях Будды. Я должна
запечатать твою силу.
Казалось, Шун вздохнул. Похоже, работало. Я неуверенно продолжила:
– Посмотри еще раз на огонь.
Ответа не было.
– Смотри на огонь.
Ответа не было, но огонь блестел в его глазах.
– Твоя сила запечатана в том символе. Видишь?
Громкий вздох, а потом:
– Да.
– Символ брошен в огонь. Все сгорело. Все твои мирские желания сгорели, и пепел
вернулся к широкой земле, - я глубоко вдохнула и громко сказала. – Символ уничтожен.
Твоя проклятая сила запечатана!
Шун издал тихий сдавленный звук. Он дышал быстрее.
– Отринь мирские желания. Чтобы достичь нирваны, брось все в очищающий огонь.
Пора. Я встала и подошла к нему.
– Шун Аонума. Ты был верен Будде и оставил проклятую силу. Будда милостив, и ты
получишь новую мантру, новый дух, и твоя сила вернется тебе!
Я ударила его по плечам и прошептала слова, написанные на бумаге: