Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию
Шрифт:
Мы успокоились, как сумели, на своем пароходе. Одни играли в карты, другие заворачивались в свои манто и засыпали, третьи отыскивали последние бутылки вина, уцелевшие в дневном сражении, и молча пили из них. На следующий день, в пять утра, предстояло расстаться.
Просыпались замерзшими, разбитыми и хмурыми. Насколько приход на пароход был радостным, шумным, взбалмошным, настолько уход с него был молчаливым, грустным, угрюмым. Не сказали бы, что это те же люди, которые были такими жизнерадостными прошлым утром.
Деланж тоже нас покидал. Он уносил мое последнее «прости» нашим дорогим друзьям. Бедный Деланж, нужно отдать ему должное: он делал все, что мог, чтобы не плакать, но
Тем временем, наши друзья-офицеры, пересев на пароход до Калязина, решили послать нам еще один прощальный привет. С отчаливанием, их оркестр салютовал нам трубными голосами. Но оркестранты пребывали в меланхолии, как и офицеры, и расположение духа передавалось музыке.
Наше судно отправилось вниз по Волге тогда же, когда другое стало подниматься по ней. По мере того, как пароходы удалялись один от другого, игра оркестра становилась глуше; наконец, тот, что шел к Калязину, обогнул мыс и пропал. Какое-то время слышали еще непрерывную музыку, хотя все слабее; вскоре улавливали только звуки самых сильных инструментов; потом, в свою очередь, угасли и они, и едва, если что-то могли различить в бризе, ловили мелодичный стон, как вздох ветра; в конце концов, стон и вздох рассеялись прахом, и этим все было сказано.
У нас на борту не было дам, и капитан, который, как и монахи Углича, был недалек от того, чтобы принять меня за посла Англии, позволил мне разместиться в каюте для дам.
К полудню мы остановились на четверть часа в Мологе: мы поднялись примерно на 30 верст к северу, достигли изгиба Волги, самого близкого к полюсу. Позже добрались до Романова [Романова-Борисоглебска, с 1918 года - Тутаева], российского края, где делают лучшие тулупы, благодаря романовским овцам, завезенным царем Петром, которым царь Петр, не будучи, однако, агнцем, не погнушался дать свое родовое имя. Судья Романова был французом, и звали его граф Люксембург де Линь.
Мы легли спать в пункте Samina [Сомино].
Не знаю ничего более тоскливого и однообразного, чем вид Волги, на всем протяжении зарывшейся на глубину примерно 50-ти футов между двумя ее берегами, ровными и слегка всхолмленными. Время от времени попадается одинокий и грустный город, без единого из тех деревенских домов, что составляют жизнь и радость наших городов. Ни острова, нарушающего однообразие этого бесконечного водного течения; ни парохода, ни барки, которые его оживляли бы; только одиночество под угрюмым господством его законного короля - покоя.
Муане воспользовался тем, что край не предлагал посмотреть ничего любопытного, чтобы показать мне не только очень хорошие рисунки, сделанные им в Троице, но еще и те, которые он привез с экскурсии в Переславль, предпринятой без нас.
Название Переславль-Залесский, что носит город, означает, что Переславль находится за лесами. Его основание приписывают Юрию Владимировичу, который, потеряв в Малороссии Переяславль на Трубеже, захотел построить город, во всем похожий на тот, потерянный, возле озера Kletchino - Клещино [оно же Плещеево], и впадающую в него на юго-востоке речку назвал Трубежем. На этом озере, обладающем редкостным свойством, как я сказал, производить сельдей, Петр Великий в 1691 году создал первую русскую эскадру; из всех судов, что входили в нее и от которых, замкнутых береговым контуром озера, не могло быть особой пользы, на сегодня остается только маленькая барка, служившая Петру Великому.
При желании получить представление о богатстве и могуществе духовенства в России нужно попасть в Переславль. Город всегда с двумя тысячами жителей располагает 25-ю церквями, стиль одной из них, Преображения, замечательный. В ней хранятся реликвии св. Николая Стилита, которой после его смерти оставили цепи, что святой носил при жизни.
Мы шли в виду Ярославля, где семь российских лицеев, когда пароход остановился, чтобы принять на борт двух дам; я уже видел себя без каюты, когда капитан пришел сказать, что дамы, узнав обо мне, просили меня остаться на месте, желая лишь одного - разделить общество со мной. Я спросил, кто они, такие гостеприимные дамы. Капитан ответил, что это - княгиня Долгорукая со своей компаньонкой. Как все изысканные русские женщины, Анна Долгорукая чудесно говорила по-французски.
Это в Ярославль, откуда ехали дамы, был определен на жительство Бирон, помилованный Павлом I, после возвращения из Сибири.
Ярославль славится красивыми женщинами и исключительными страстями: за два года пять молодых людей там сошли с ума от любви. Не менее интересно для путешественников, что Ярославль располагает, говорят, лучшим в России отелем и единственным, может быть, вне обеих столиц, где встретишь настоящие кровати. По имени владельца, он называется гостиницей Паструкова [l’h^otel Pastroukoff]. Этот собственник - дважды или трижды миллионер, чем и знаменит; но разбогател не кроватями отеля, а благодаря широкой торговле железом, в зависимость от которой попала вся Россия. Он делит эту монополию с другим торговцем металлом по имени Барков. Все железо, что продается в Нижнем на ярмарке, - собственность двух этих беспримерных спекулянтов.
Княгиня, женщина 30-32 лет, очень образованная. Вообще в России, как ни покажется необычным, на первый взгляд, женщины более образованы, начитаны и говорят по-французски лучше, чем мужчины. Это объясняется тем, что женщины, находясь совершенно вне дел и политики, распоряжаются всем своим временем и, отлично зная французский, читают почти все, что публикуется во Франции. Княгиня была одной из таких женщин: коренная русская, как все, кто носит от рождения или в результате союза фамилию Долгоруких, то есть одно из старейших имен в России, она знала назубок свою древнюю московскую историю. Она же предупредила, что сейчас мы прибудем в Кострому, что в Костроме будет остановка на час, и мы должны употребить это время, чтобы посмотреть монастырь св. Ипатия, дом Романовых и памятник Сусанину.
Тотчас, как пароход встал, мы соскочили в лодку и добрались до берега. Россию отличает то удобство, что у капитанов требуют справки о состоянии здоровья пассажиров не чаще, чем их паспорта. Сходят с парохода, поднимаются на борт, осматривают города и окрестности; никто не спрашивает, ни кто вы, ни чего вы хотите.
Мы вскочили на дрожки, которые крутым склоном вывезли нас наверх. Так как монастырь св. Ипатия был наиболее удаленным пунктом в нашей экскурсии, начали со св. Ипатия. Среди монастырей России он то же самое, что одна из гор Швейцарии, одно из озер Финляндии, один из вулканов Италии. Приходит время, когда горы, озера, вулканы становятся лишь уделом сознания, не более того; их постоянно посещают, но больше не описывают. Пусть читатель успокоится, он почти избавлен от описания всех тех монастырей, какие нам осталось еще посмотреть, включая монастырь св. Ипатия.
Что касается дома Романовых, то это другое дело; история пробует на нас такие чары, что невозможно пройти мимо исторического места, чтобы там не задержаться.
Мы видели смерть малолетнего Дмитрия [Dmitry], смерть Федора, обоих наследных принцев рюриковой крови; видели смерть узурпатора Бориса, самозванца Димитрия [Demetrius].
Как-то Мирабо в одном из своих великолепных порывов вдохновения, присущих только ему, сказал:
– Умирая, Кай Гракх взял горсть окровавленной пыли, на которой лежал, и метнул ее в небо. Из этой пыли родился Марий.