Из первых рук
Шрифт:
—П-простите, мистер Дж-джимсон, я подумал, вам понравится п-п-п-п... — И он протянул мне пирожок с мясом.— Сегодня такой холодный вечер.
—Ты славный мальчик, — вырвалось у меня. — И я хочу тебе добра. Поэтому я скажу тебе кое-что. Искусство — плохая штука, но современное искусство — хуже всего. Как грипп. Чем новее, тем опаснее. Мало того, что современное искусство опасно для общества, — никогда не знаешь, чего от него ждать. И что может случиться, когда оно сорвется с цепи. Диккенс и прочие благородные и мудрые люди, которые поддерживали его — священники, судьи и прочие должностные лица, — были совершенно правы. Так же, как и бравые ребята, которые в тысяча восемьсот семидесятом году громили импрессионизм, в тысяча девятьсот
5
Эпстайн Джейкоб (1880—1959) — американский скульптор, работавший главным образом в Англии. Автор статей и групп, выполненных в стилизованной манере, вызывавшей возмущение части критики и широкой публики.
6
Спенсер Стенли (1891—1959) — английский художник, создавший много монументальных стенных росписей. По переплетению религиозной символики с современностью близок к У. Блейку.
—Не может быть!
—Почему не может? Он же был их противником. Только он собрался переметнуться в их лагерь — бац! Его выкинули за дверь. Остались три девушки в трех садиках. Славные девушки. Славные картинки. Но почему-то никто больше не хотел покупать 'миленьких девушек в миленьких садиках. Джимсоновских девушек. Только берн-джонсовых и россеттиевских девушек. И моим родителям и всему их многочисленному потомству стало нечего кушать. — Я проглотил остаток пирожка, чтобы скрыть свои чувства. Я не знал, переживу ли я эту ночь без своей картины. Когда я ничего не пишу, у меня всегда неуютно на душе, но когда я пишу, я вообще больше ни о чем на свете не могу думать.
—Мистер Дж-джимсон, как, по-вашему, стоит поступить в художественную школу?
—В художественную школу? Кому?
—Мне.
—Убирайся сейчас же. Кыш! Отправляйся домой. — И я выгнал его. Я хотел грустить без помехи. Хотел погоревать о своем отце. Как он страдал! Даже больше, чем бедная мама, которая смотрела, как он страдает. Ведь ей приходилось еще и о детях заботиться. Их было семеро. Дети — это долг. А обиженный на судьбу человек с разбитым сердцем был для нее всего лишь, обязанностью, причем предосадной. И он сам об этом знал.
Глава 7
Холодное утро. Ноги не гнутся. Не взглянул на Адама и Еву. Вдруг они еще не вернулись. Сразу вышел.
Иней на траве как сгущенный лунный свет.
Луна высоко в небе, просвечивает насквозь. Как полынья во льду. Птичий базар. Воробьи взъерошены, как метелочки для пыли. Встретил своего друга Оллиера; он разносил утреннюю почту. Капля у него на носу как жемчужина, еще две на усах — бриллианты.
—Доброе утро, мистер Оллиер. Не знаете, где бы мне выпить чашечку кофе?
—Доброе утро, мистер Джимсон, не выпьете ли со мной минуток
—С удовольствием, мистер Оллиер.
—Это вы мне доставите удовольствие, мистер Джимсон.
Прошелся взад-вперед по улице, чтобы размять суставы. Солнце взбирается на небо по гряде облаков, похожей на груду шлака. Сплошные искры. Этого красками не передашь. Искусство имеет пределы. Все имеет предел. И мои пальцы, распухшие в суставах. Нет пальцев — нет артрита, есть артрит — нет искусства. Старик Ренуар писал своих красных девушек кистями, привязанными к запястью. Лучшее из всего, Что он сделал. Монументально.
Гордыня павлина — слава Господня.
Похоть козла — щедрость Господня.
Неистовство льва — мудрость Господня.
Нагота жены — творенье Господне.
И нагота этих деревьев, тротуаров, домов, красного носа и белых усов старого Почтаря.
—Хороший денек, мистер Оллиер?
—Холодновато для октября. Деревья скоро совсем облетят.
—Вы совершенно правы, мистер Оллиер.
—Придете на собрание, мистер Джимсон?
—Опять собрание?
—Да, десятого. У мистера Планта, как всегда.
Мистер Плант — наш старый друг. Плант, Оллиер и еще человека три-четыре организовали клуб и устраивали собрания. Приглашали лектора из Общества самообразования рабочих, или учителя, или священника, чтобы тот прочитал им лекцию, и часа два обкуривали его. Цель: женатым — вырваться на вечерок из дому, холостякам — найти дом на вечерок. В Лондоне таких клубов пропасть. Многие из них — просто привычка: несколько старых друзей собираются в пивной, чтобы потолковать о собаках, религии, правительстве и положении в Европе. Мне нравился клуб Планта, потому что Плант угощал друзей пивом.
—Спасибо за приглашение, Уолтер, — сказал я. — А какая тема?
—Не знаю, — сказал Оллиер.
—В прошлый раз говорили о Рескине, да? — сказал я.
—Откуда вы знаете? — удивленно сказал Оллиер. Мы как раз заходили в кофейную Корнера.
—Потому что чаще всего лекции бывают о Рескине и Платоне, об Оуэне или о Марксе. Но Рескин стоит на первом месте. Я думаю, в Лондоне каждый вечер одновременно читается не менее пятидесяти лекций о Рескине.
—Рескин, кажется, был хороший писатель? — сказал Почтарь. Он человек скромный и из вежливости никогда ничего не говорит в утвердительной форме. — Две чашки кофе, милочка, и четыре куска хлеба с маргарином и повидлом.
—О да, лучший писатель среди художников.
—Говорят, он хорошо разбирался в искусстве?
—О да, лучший художник среди писателей. — На голубую клеенку пролилось немного кофе, и я стал подправлять лужицу, пока посередке не вышел забавный островок. Непонятно только, на что он мог мне пригодиться.
—Я думал, Рескин высоко ставил искусство, — сказал Почтарь.
—Именно, — сказал я. — В деньгах он не нуждался. Надо же было чем-то занять свой досуг.
—Мистер Плант тоже высоко ставит искусство.
—Мистеру Планту тяжело пришлось в жизни. Одни идут по верхней дороге, другие идут по нижней... {7}
Я увидел, что голубой островок напоминает человека на коленях, вроде моего Адама. Но у него не было правого плеча. Одна линия от затылка до зада. Какая линия, пальчики оближешь! Я влюбился в эту линию. Стоп, подумал я. Чем черт не шутит. Выдвинь плечо вперед. Да, пусть он протягивает! руку, а Ева отталкивает ее. Да, да, она у нас скромница. Отражает первый натиск. И эта расчудесная линия как раз пересечет змия. Змия придется задвинуть за Адама, чтобы не было двух цилиндров по вертикали. Прекрасно... Змия надо сделать потолще... толще, чем Адам. Толстый и стоит колом. И красная чешуя в контраст к бело-голубому Адаму.
7
Строка из известной шотландской песни.