Из-под самана
Шрифт:
Путник с облегчением вздохнул и подумал: «Он, оказывается, лучше других понимает цену деньгам!»
Пересчитав деньги, Торе встал и повел лошадь на водопой. Пробираясь сквозь густо растущие деревья, он наткнулся на старый двор: видимо, это была контора колхоза.
В глубину двора тянулись два телеграфных провода.
Напоив лошадь из арыка, который протекал неподалеку, Торе зашел в дом в глубине двора, куда были протянуты телеграфные провода. Пробыв там недолгое время, он пошел за второй лошадью.
Напоив вторую лошадь, он спешно вернулся обратно к стоянке, не обращая внимания на то, что лошадь хлещут ветки деревьев.
Он быстро подбежал к повозке и, переворошив вещи, вытащил из-под них одноствольное ружье.
Увидев это, Коваленко застыл, как вкопанный. Его охватила дрожь.
В это время Торе жестом попросил Коваленко присесть, а сам отбежал в сторону и куда-то выстрелил.
С края поля, из зеленого разнотравья тяжело вспорхнул раненый фазан.
Торе вместе с Коваленко быстро догнали обессилевшую птицу.
Бросив лошадям траву, накошенную Коваленко, Торе мигом ощипал и разделал дикого фазана. Затем взял котелок и произнес:
— Придется его съесть, сварив в простой воде.
— Что так?
— Масла-то нет!
— А если взять жир от тушенки?
— Подойдет! Это еще лучше, — обрадовался Торе. Днем, во время жары, путники спали, вечером же, когда сильная жара спадала, они ехали дальше.
Продвигаясь таким образом, они через несколько дней доехали до Чарджоу.
Возле базара Коваленко попрощался с Торе.
— Здесь у меня маленькое дельце.
— Дельце?
— Вот именно! — загадочно улыбаясь, Коваленко щелкнул пальцами у горла.
После этого они расстались.
* * *
Спустя два дня после приезда в Чарджоу Коваленко появился на железнодорожном вокзале, он нес квадратный ящик, обтянутый черной материей.
Вскоре подъехал пассажирский поезд, направлявшийся в Ташкент.
Коваленко купил билет в купированный вагон, который оказался в середине поезда.
За несколько минут до отправления Коваленко вошел в свой вагон.
Толкаясь и мешая другим пассажирам, он стал искать себе место.
— Что вы бегаете из купе в купе? Свободных мест ведь много, — потянув Коваленко за рукав, проворчала проводница.
— Да-да, мест-то много,— поспешно согласился Коваленко. — Только не могу найти нижнюю полку.
— Зачем вам нижняя полка?
— Для моей ручной клади. Это имущество экспедиции; я за него отвечаю. Сколько ни искал, а свободной нижней полки не нашел, — заключил Коваленко,
Сочувствуя ему, проводница предложила:
— Идите сейчас пока в служебное купе и посидите там. А когда поезд тронется, я постараюсь найти для вас нижнюю полку.
— Спасибо большое, я отблагодарю вас. Для меня будет большой помощью, если вы устроите мне спокойную поездку.
В служебном купе сидел человек лет 55—60, здоровый, с сильно загоревшим красным лицом, в очках, Он читал толстую книгу, прихлебывая чай. Очевидно, от выпитого чая его лысина вспотела и сверкала, как медный чайник.
Когда Коваленко вошел в купе со своими вещами, видевший выразил неудовольствие. Он посмотрел на Коваленко поверх очков с явной неприязнью, потом снова уткнулся в книгу.
«Жалеет место, скряга», — дал про себя Коваленко оценку сидевшему человеку.
Положив ящик, обтянутый черной материей, на пол купе, Коваленко обратился к попутчику.
— Отец, на перроне я заметил друга. Посмотрите ва моими вещами, пока я схожу и поздороваюсь с вим!
Не дожидаясь ответа, Коваленко вышел из купе.
Он быстро пересек перрон, прошел на стоянку такси около вокзала и поехал в городской аэропорт.
Пассажирский поезд, делал большой полукруг, подъезжал к реке.
Пожилой краснолицый пассажир вышел из служебного купе и огляделся по сторонам. Его нового соседа по купе не было видно. Вернувшись, он наклонился и приложил к ящику ухо.
Из глубины явственно послышалось тиканье часового механизма.
В это время в дверях купе появился высокий парень лет двадцати пяти, в гражданской одежде.
Пассажир в очках жестом показал, чтобы тот вытащил ящик. Парень ловко поднял ящик, вышел в тамбур в спрыгнул с поезда, замедлившего ход.
Пройдя по шпалам вслед уходящему поезду, он бросил ящик в одну из ям рядом с полотном, а сам, перейдя через насыпь, лег на песок.
Когда последний вагон поезда был на середине железнодорожного моста, переброшенного через реку, ящик, сброшенный в яму, страшно затарахтел и взорвался.
От взрыва образовалась огромная воронка, вокруг поднялась удушливая пыль, в воздух полетели камни, песок, комья глины. Все это спустя несколько мгновений начало медленно оседать далеко от воронки.
Сразу после взрыва было поднято на ноги воинское подразделение, которое окружило оба берега реки у моста.
На дорогах, ведущих к вокзалу и в город, стояли военные патрули, которые проводили тщательную проверку документов у прохожих.
Грохот взрыва со стороны реки и поднявшаяся тревога создавали впечатление, что в результате взрыва мосг разрушен.
* * *
В Ашхабадский городской военный комиссариат прибыл лейтенант. Не обращая внимания на очередь вызванных в военкомат, он, чуть приоткрыв дверь к комиссару, попросил разрешения войти.
За широким столом сидел подполковник. Он поднял голову и кивнул.
— Товарищ подполковник, лейтенант Иваненко прибыл в ваше распоряжение после выздоровления, чтобы снова вернуться на фронт в свою часть.