Из последних сил
Шрифт:
Может Дима и решил так поступить?
Нет, не вяжется. Деньги никогда не бывают лишними. Зачем так грубо посылать своего работодателя? Ну, решил ты завязать с работой, можешь ничего не говорить и не объяснять. Просто исчезни и все! Но почему бы перед этим не выполнить еще один заказ? Хороший заказ на очень крупную сумму? Что, они лишними на Бора-Бора будут?
Нет, не вяжется… Тут что-то другое…
— Как ты познакомился с Димой?
Глаза Горбунова забегали.
— Коля, что бы там ни случилось в прошлом — меня это не касается. Зато то, что происходит в настоящем времени, меня касается очень и очень сильно. Поэтому выбирай — со мной ты, или с прошлым. Выбирай прямо сейчас!
— Хорошо… — Горбунов вздохнул. — Я с Димой познакомился четыре года
Шрам помнил. Семь лет назад, когда Шрам начинал налаживать поставки из Китая, судьба свела его с Павлом Васильевым по прозвищу Гранит. Гранитный был мужик, по-настоящему Гранитный. Несгибаемой воли и нечеловеческой силы, за что Шрам его сразу зауважал. Если Горбунова он называл Колей и в лицо, и про себя, то Гранит Пашкой для него стал спустя года два, да и то только в лицо и только под коньяк или пиво. Про себя, или в разговоре с другими, Шрам продолжал называть его или Гранитом, или Павлом.
Гранит был мужиком бывалым. В армии, в отличие от самого Шрама, не служил, зато прошел другой народный институт — зону, по статье за похищение и убийство. 90-е годы накладывали свою специфику на бизнес — иногда договориться с потенциальным партнером можно было только побряцав оружием, а в особо тяжких случаях — только приковав партнера к батарее и сломав ему несколько пальцев. Шрам и сам успел поучаствовать в таких вот переговорах, причем посидел с обеих сторон «стола переговоров». Хорошо, что Крайнов и его ребята подоспели вовремя, а то было бы у него сейчас два шрама и, возможно, потеряли бы подвижность несколько пальцев.
Вот за один такой сеанс деловых переговоров Гранит, тогда еще — просто исполнитель, и сел. Вовремя сел, кстати — группировка, в которой он состоял, вскоре была истреблена в полном составе. Физически истреблена, в те годы, когда бизнес стал укрепляться, упорядочиваться и узакониваться.
Гранит вышел по условно-досрочному, имея авторитет и связи. Остепенился, занялся легальным делом — перегоном машин из Владивостока в центральную Россию. И вскоре оказалось, что любой, кто хочет делать что-то подобное, должен отстегивать Граниту небольшую долю.
К 2006-му, когда порядок стал устанавливаться и в этом сегменте рынка, Гранит сменил направление работы, уйдя, как и Шрам, в контрабанду. Там-то они и встретились. Гранит — имеющий небольшой, но стабильный поток героина из Китая и Узбекистана, и Шрам, желающий укрупнить этот поток и направить его в Москву, смешав с потоком оружия. После долгих переговоров совместный бизнес удалось организовать на взаимовыгодных условиях. Но условия эти были куда менее выгодными, чем хотел бы Шрам… Гранит умел настоять на своем, чуял выгоду и не боялся никого и ничего. Сибирь была его территорией, и он готов был делиться с большим человеком из Москвы, но только при условии, что большой человек поделится с ним.
Смерть Гранита в 2009-м в целом была Шраму на руку. Горбунов попытался взять власть в городе в свои руки, но не смог бы этого сделать, если бы не своевременная помощь из Москвы. Началась грызня между участниками бизнеса и пытающейся войти в этот бизнес братвой, Горбунова попросили подвинуться, но после того, как рядом с ним замаячила фигура Шрама, вопрос был снят сам собой. Маленькая контрабандная империя Гранита стала частью большой империи Шрама, и это было хорошо. Но в то же время Шраму не хватало давнего сильного партнера, с которым приходилось иметь дело осторожничая и не показывая зубы, потому что тот в любой момент мог ощериться и сам.
Горбунов был рыбой-прилипалой. Гранит был акулой. А с этой рыбой всегда нужно было держать ухо востро.
— Зачем он под тебя копал, если ты был под ним? — спросил Шрам. — Ты же на него работал уже тогда.
— Да, работал, но я… В общем, я тоже под него копал. Хотел занять его место. Чувствовал, что смогу. Многие денежные операции Гранита проходили через мою фирму, и если бы нагрянула проверка — я был сел. Я уверен, Гранит хотел меня списать со счетов, заодно и закрыв некоторые махинации. Тут вопрос был: он или я… Я решил пойти ва-банк и стал собирать информацию, тянуть ниточки к себе, готовиться подмять бизнес под себя. Судя по всему, Гранит догадался, что я под него копаю и решил меня закрыть. А тут пришел Дима с этой информацией и предложением избавиться и от улик, и от самого Гранита.
— Он сказал тебе, как планирует это сделать?
— Нет. Просто пообещал, что папка с моим делом, существовавшая в доме Гранита, исчезнет. И сам Гранит — тоже. Я еще тогда подумал: надо же, парень такой молодой, а так уверенно говорит, как будто знает свое дело. И я согласился. Если честно, я хотел его кинуть. Он на лоха был похож. Простоватый такой, одет по-уличному. Единственное, что в нем было профессионального — это речь. Он держался так, как… ну вот как ты, Шрам. Как будто был уверен в том, что у него все получится. Он даже согласился убрать Гранита без задатка. Взял срок — неделю и исчез. А через неделю… Ну, ты знаешь.
Шрам знал. Гранит сгорел заживо в своем коттедже, предположительно — закурил в постели и уснул. Источником пожара была именно кровать, на которой спал Гранит. Иных повреждений на теле, кроме страшных ожогов, не было, так что дело закрыли, списав все на неосторожное обращение с огнем. Никто не копал, не искал криминального следа… И правильно, никто бы и не нашел. Дима работал чисто и аккуратно уже тогда, если предположить, конечно, что это было его первое убийство.
Шрам припоминал, как его озадачило тогда, почему в доме преуспевающего бизнесмена нашли бутылки из-под медицинского спирта? Собственно, пожар вспыхнул так ярко и мощно именно из-за него — коньяк так не горит. Сработала пожарная сигнализация, на второй этаж стала ломиться дежурившая внизу охрана, но они не успели, слишком быстро распространился огонь. Ведь как назло рядом с кроватью стояла поллитровая бутыль, которая, видимо, опрокинулась, подлив спирта в огонь. Сама опрокинулась, ага! И Гранит, способный купить пару бизнес-центров в городе целиком, просто собрав в кучу свои не вложенные в бизнес деньги, предпочитал пить именно спирт, да поди еще чистый, неразбавленный. Ага, конечно! Милиция эту версию скушала, списав все на «У богатых — свои причуды». Собственно, другой версии у них быть не могло, потому что другая, правдивая версия, слишком фантастична.
Наверняка, если поискать, неподалеку от коттеджа Гранита найдется высокое дерево. И наверняка в ту ночь некий молодой человек забрался на него с биноклем, чтобы хорошо видеть человека, которого он собирался убить.
Шрам откинулся на спинку дивана, в деталях представляя себе эту сцену…
Лето. Пригород Новосибирска. Кажется, дом Гранита находился где-то у Обского водохранилища — Шрам бывал у него в гостях примерно за год до трагедии. Хотя до какой трагедии? Будем называть вещи своими именами. За год до убийства! Гранит дома, на втором этаже. Что он там делает? Смотрит телевизор с сигаретой в зубах? Просматривает последние новости в Интернете, опять-таки с сигаретой? Не таким человеком был Павел, чтобы курить в постели, да и вообще, чтобы курить в помещении. Не его стиль. В кабинете — да, на балконе — запросто, но не в собственной спальне. Скорее всего, он стоял на балконе. Да, почти наверняка так это и произошло. Балкон, поздний вечер, сигарета в руке…. И тут какая-то неведомая сила вырывает эту сигарету и заставляет ее повиснуть в воздухе, перед самым лицом. Гранит от удивления не может даже ойкнуть, а в следующую секунду, когда первая оторопь проходит, и он пытается сказать «Это что за херня такая?» — он понимает, что больше не может говорить. Не только говорить, дышать! Та же сила, что держит в воздухе сигарету, зажимает ему рот и нос. Скорее всего — это больно. Дима как-то разоткровенничался и говорил, что ему трудно работать с живой тканью, у его дара нет обратной связи.