Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Но Библия учит нас, что нет границы, более существенной, чем граница между Творцом и тварью, между нетварным и тварным. (И вот здесь я прошу вас на минуту сосредоточить свой ум, потому что нам придется говорить о двух противоположностях, двух различениях, которые люди недостаточно образованные или, напротив, образованные, но имеющие только светское образование, и они в особенности, слишком легко смешивают.) Эта грань — абсолютная для нашей веры, преодолимая только чудом со стороны Самого Бога, грань между Творцом и творением. Это грань абсолютной инаковости. Творец — совсем не таков, как тварь. И другая грань, важная в нашем опыте и важная для философии, но совсем

нетакаяабсолютная, не имеющая для христианства абсолютного мистического значения, — это грань между нематериальным и материальным.

Эти два различия имеют нечто общее постольку, поскольку наше богопознание делает свои первые, детские шаги, когда мы понимаем, что Бог духовен, что Он превыше материального. И когда-то еще и до христианства язычники, искренне искавшие Бога, поняли, что высшее божественное начало — нематериально, но они были очень увлечены этим различием между нематериальным — идеей, как говорил Платон, — и материей, которую они презирали. Это язычники презирали материю. Потом, когда среди языческого мира прозвучала христианская проповедь, язычники, образованные язычники, были, между прочим, возмущены тем, что христиане учат о воскресении мертвых — телесном воскресении, воскресении во плоти, хотя просветленной, преображенной, но во плоти. Языческие философы презрительно пожимали плечами: как христиане могут не видеть, что душе гораздо лучше быть совершенно нематериальной и навсегда расстаться со своим телом, со своей плотью? Плоть, тело — это что-то ничтожное и достойное презрения. Христианин же не может так думать, христианин помнит о том, что хотя мир создан Богом в естественной иерархии, где материальное должно быть подчинено нематериальному, поставлено ниже, но оно сотворено Богом, и сотворено Богом для благого удела, для удела одухотворения и освящения. Когда еще не совершилось Боговоплощение, тогда человек мог изображать Бога только по действию своей фантазии, как это делали язычники. Ветхий Завет строгим словом запретил, безоговорочно запретил такое изображение Бога по человеческому вымыслу. Библия, в отличие от всех языческих учений, учила искать Бога истинного, а не выдуманного, Творца, а не стихию творения.

Нужно сказать, что именно потому, что Ветхий Завет так хорошо научил принявших его чувствовать разницу между Творцом и творением, мы смогли принять учение о воплощении. Само чудо воплощения делается понятным, мы понимаем, что это за чудо — чудо, превосходящее все чудеса, преодолевающее не просто частные законы естества, но самое основное разделение бытия, когда Творец пришел воплощенный к Своему творению и когда в Нем оказался видим Невидимый. Вы помните, что Христос сказал: «Кто видел Меня, видел Отца». И апостол Павел говорит о Христе как об истинном образе — по-гречески то же слово, что икона, — об истинной иконе Отца.

Только потому, что не в вымысле, не в игре поэтического воображения, но в реальности Священной истории мы действительно увидели Отца, незримого Отца — «Бога никто никогда не видел» (Ин 1:18) — в явленном нам лике Сына, лике Иисуса Христа, только поэтому возможна икона, которая наравне с другими особенностями христианского богопочитания, которых нет в других религиях, дает понятие о том, что Божий замысел — это замысел об освящении, одухотворении и, страшно сказать, обожении не только нашего духовного и душевного существа, но и вещественного нашего состава и вообще вещества, из которого творится икона (деревянная доска и краски, которые были в древней иконе минеральными, — это тоже имело свое значение). Весь космос как-то освящался через сотворение иконы. И так это происходит каждый раз, когда в мир приходит еще одна икона и открывается еще одно окно из нашего мира видимого в мир невидимый, но становящийся видимым.

Икона, когда она следует канону, православному преданию, далека от натурализма, от чувственности, от принятия суеты мира. Она не допускает в свою тишину суету мира. Но икона не допускает также презрения языческих философов к вещественному за то, что оно вещественно. Мы снова и снова слышим укоризну все тех же языческих философов, повторяемую то иконоборцами в Византии, то протестантами (старыми направлениями протестантизма и новейшими протестантскими сектами), то людьми с неопределенными религиозными интересами, что будто бы в христианстве наносится ущерб его духовности почитанием вещественной иконы. Тот, кто понимает замысел Божий о просветлении вещества, тот понимает, что различие между духовным и недуховным — это различие между тихой существенностью Божьей воли и суетой века сего, поработившегося суете, а не разница между нематериальным и материальным. Бесы нематериальны, а святыня может быть дана нашему поклонению вещественно. Святые дары — вещественны, плоть Христова — вещественна. Тот, кто это понимает, тот видит сосредоточенным в почитании иконы весь состав догматов христианства о трансцендентности Бога, о Его запредельности твари и одновременно о Его снисхождении к нам, о том, что «Слово стало плотью и пребывало с нами» (Ин 1:14).

Икона удивительна тем, что она такая тихая и сдержанная сравнительно со светской живописью. И сравнительно со светской живописью невнимательный глаз может найти ее неподвижной. Но она не похожа и на священные геометрические и тому подобные фигуры восточной мистики. В ней всегда есть человеческая жизнь, но приведенная в тишину Бога. В иконе, как правило, всегда есть легкое, едва уловимое движение очей, перстов. Это не просто присутствие Бога, Бога ученых и философов, — это присутствие живого Бога, Бога, Который раскрыл нам Себя в воплощении, в вочеловечении. С этой точки зрения и высказывались в традиции сильные сомнения относительно правомочности изображения на иконе первой ипостаси — Бога-Отца, потому что Отца мы видим через Сына. Все иное — это фантазия.

Икона — великая радость Православия и большой дар Бога специально русской земле. Все православные страны почитают иконы, но мы не находим в византийских житиях святых иконописцев, по крайней мере известных. Напротив, история русской святости в самом начале имеет фигуру преподобного Алипия Печерского — иконописца. Это один из самых ранних по времени и один из самых почитаемых в первый период русской святости русских религиозных деятелей. А в преподобном Андрее Рублеве мы имеем убедительное, очень редкое соединение высшего явления святости и высшего явления национальной художнической одаренности.

Сегодня вспоминается также восстановление почитания всех тех вещественных святынь, через свою вещественность одаривающих нас духовно, как, скажем, мощи святых и вообще всякого рода реликвии, вещи, освященные тем, что служили святым. Всем этим предметам, дающим нам конкретно и жизненно восчувствовать присутствие святости, воздается сегодня особая честь.

Попросим у Бога, чтобы наше сердце всегда с живостью откликалось на присутствие вещественной святыни и без ошибки видело в ней духовный дар Бога человеку, сотворенному в полноте своего естества и духовным, и телесным. Аминь.

Поделиться:
Популярные книги

Последняя жена Синей Бороды

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Последняя жена Синей Бороды

Найди меня Шерхан

Тоцка Тала
3. Ямпольские-Демидовы
Любовные романы:
современные любовные романы
короткие любовные романы
7.70
рейтинг книги
Найди меня Шерхан

Месть Паладина

Юллем Евгений
5. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Месть Паладина

В теле пацана 6

Павлов Игорь Васильевич
6. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана 6

Сфирот

Прокофьев Роман Юрьевич
8. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.92
рейтинг книги
Сфирот

Не грози Дубровскому! Том Х

Панарин Антон
10. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том Х

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Я — Легион

Злобин Михаил
3. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
7.88
рейтинг книги
Я — Легион

Начальник милиции 2

Дамиров Рафаэль
2. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции 2

(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Найт Алекс
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Курсант: Назад в СССР 11

Дамиров Рафаэль
11. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 11

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Вечный. Книга V

Рокотов Алексей
5. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга V

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке