Из пушки на Луну
Шрифт:
— А знаете что, — заметил Мишель, — напрасно мы не захватили с собой по паре всех домашних животных.
— Но у нас нехватило бы места, — сказал Барбикен.
— Полно, — возразил Мишель, — стоило бы только немножко потесниться!
— Это было бы тем более остроумно, — заметил Николь, — что бык, корова и лошадь на Луне оказались бы нам очень полезными. К несчастью, в этом вагоне мудрено устроить нечто вроде конюшни или хлева.
— По крайней мере, — сказал Мишель, — можно было увезти хотя бы маленького ослика. Как я люблю этих крепких и терпеливых животных! К несчастью, природа
— То есть как же так?
— Да ведь из ослиных шкур выделывают барабаны. Это глубокомысленное замечание Мишеля вызвало веселый смех его приятелей. Но внезапный крик Мишеля остановил их. Ардан быстро заглянул в конуру Спутника и, поднимаясь, произнес:
— Друзья мои, Спутник уж не болен!
— Отлично, — сказал Николь.
— Нет, — продолжал Мишель, — Спутник вовсе не болен, но, — добавил он с грустным видом, — он умер!
Несчастный Спутник действительно не перенес своей раны. Он издох — в этом невозможно было сомневаться. Мишель Ардан в смущении глядел на своих друзей.
— Теперь предстоит решить новый вопрос, — сказал Барбикен. — Мы не можем держать в снаряде этого пса.
— Разумеется, не можем, — ответил Николь, — но у нас окна на шарнирах, их легко можно открывать; мы откроем окно, и пусть наш Спутник гуляет в беспредельном пространстве.
— Мы так и сделаем, — сказал председатель после нескольких минут размышления, — но при этой операции необходимо соблюсти всевозможные предосторожности.
— Какие же именно? — с любопытством спросил Мишель.
— Видишь ли: во-первых, нужно сделать все это по возможности быстрее, чтобы не терять много воздуха, наполняющего наше ядро.
— Мы же возобновляем воздух!
— Возобновляем, да не совсем. Мы получаем кислород, а другой газ — азот, который хотя и не служит для дыхания, но все-таки составляет существенную, необходимую часть воздуха, — мы не возобновляем. Через открытое окно он очень быстро улетит от нас.
— Много ли его вылетит в несколько секунд, пока мы спровадим бедного Спутника! — возразил Мишель.
— Много или мало, а я все-таки еще раз повторяю; всю операцию нужно совершить как можно скорее.
— Какая ж еще опасность? — спросил Мишель.
— Другая опасность — внешний холод. Он может проникнуть к нам в снаряд, и тогда мы рискуем замерзнуть.
— Что же — Солнце перестанет греть?
— Совсем нет. Лучи Солнца нагревают наш снаряд, потому что он поглощает эти лучи; но те же самые лучи вовсе не согревают пустого пространства, в котором мы летим.
— Какова температура пространства, в котором движутся планеты? — спросил Николь. — Сколько я помню, французский ученый Пулье утверждает, что температура в дальних областях солнечной системы 142° ниже нуля по Цельсию. Этот результат можно проверить.
— Только не сейчас, — ответил Барбикен, — потому что теперь солнечные лучи падают прямо на термометр, и он, следовательно, показал бы температуру слишком высокую. А вот если нам удастся добраться до Луны, то в течение пятнадцатидневных ночей, господствующих то на одной, то на другой ее стороне, мы с успехом сделаем эти наблюдения, тем более, что и Луна движется
Путешественники приступили к погребению Спутника. Его нужно было выкинуть в пространство, подобно тому, как моряки выкидывают в море трупы умерших на корабле людей. Вся операция совершилась очень быстро: Николь с Барбикеном осторожно вынули оконные болты, а взволнованный Мишель в это время приготовился бросить собаку. Окно открылось, и верный друг Дианы умчался в пустое пространство.
3 декабря прошло без всяких приключений, и председатель убедился, что снаряд, хотя и с уменьшающейся скоростью, все же продолжает приближаться к Луне.
ГЛАВА VI
Вопросы и ответы
На другой день, 4 декабря, хронометры показывали пять часов земного утра, когда путешественники проснулись; со времени отправления прошло уже 54 часа.
Судя по времени, они просидели в своем снаряде только на пять часов восемь минут больше половины всего назначенного срока, между тем снаряд уже успел отлететь почти на семь десятых расстояния между Землею и Луной.
Когда они поглядели на Землю через нижнее окно, она показалась им темным пятном, — уже не было видно ни серпа, ни пепельного света. На другой день нужно было ожидать «новоземелия», в то самое время, когда Луна вступит в фазу полнолуния. Сверху ночное светило становилось все ближе и ближе к линии, по которой двигался снаряд, и встреча должна была совершиться в назначенный час.
Везде вокруг, на темном своде, было множество блестящих точек, которые, казалось, тихо передвигались, но вследствие огромных расстояний, отделяющих их от снаряда, относительная величина их нисколько не изменилась: Солнце и звезды оставались точно такими же, какими их можно было наблюдать с Земли. Луна же хотя и казалась значительно большего размера, но слабые трубы наших путешественников еще не позволяли различать подробности ее строения.
Время незаметно шло в беспрерывных разговорах. Говорили главным образом о Луне; каждый высказывал все, что знал: Барбикен и Николь, как и всегда, серьезные, Мишель — неистощимо веселый.
Много толковали о самом снаряде, о его положении и пути, о тех случайностях, какие могли встретиться, о необходимых предосторожностях, какие надо было принять при падении на Луну. Словом, беседа не прекращалась ни на минуту.
Во время завтрака зашел разговор столь интересный, что считаем не лишним передать его читателю.
Мишелю захотелось узнать, что сделалось бы со снарядом, если бы какой-нибудь неведомой силой он был задержан при самом вылете из колумбиады.
— Но, — возразил председатель Пушечного клуба, — я не понимаю, каким же это образом можно было задержать снаряд?
— Предположим, — сказал Мишель.
— Твое предположение неосуществимо, — ответил Барбикен. — Вот разве что сила пироксилина оказалась бы недостаточной; но в таком случае скорость снаряда стала бы уменьшаться понемногу, и снаряд сразу не остановился бы.