Из развитого в дикий нелепые ШАГИ
Шрифт:
Глава 9. Российский Общенародный Союз
После отъезда Дудеева, в деятельности фирмы настал очередной перерыв. Средств не было, а искать потребителя плитки не в сезон строительных работ было занятием бессмысленным. А уже через несколько дней я решительно хлопнул дверью кабинета своего начальника и перестал выходить на работу в РКК «Энергия».
Прошел месяц моего неопределенного состояния, который провел в бесплодных попытках найти достойную работу.
– А где зарплата? – намекнула жена в канун новогодних праздников.
Это заявление вызвало в душе бурю эмоций. Мы привыкли жить от зарплаты до зарплаты, не имея никаких накоплений. Так жили наши родители, так жили все вокруг, так жили и мы. Да и откуда им взяться, тем накоплениям, при мизерных окладах советской поры. А потому все наши значительные покупки были сделаны исключительно в кредит. Телевизор в кредит, пианино для дочери в кредит, мебель в кредит и даже наш автомобиль «Москвич» – и тот в кредит. Если денег не хватало, можно было занять до получки у друзей, у коллег по работе и даже у соседей. Главное – вовремя отдать, тогда и в следующий раз не будет проблем взять в долг.
И вот впервые в жизни почувствовал себя неуверенно, потому что пресловутой получки ждать было неоткуда. А кто даст в долг безработному? Да и как возьмешь, если нечем отдавать? К тому же, мы все уже давно жили совсем в ином обществе, где никому нет дела, работаю где-то или нет, на какие средства живу и живу ли вообще. Социально направленное прежде общество стремительно стратифицировалось. Передо мной же реально замаячило нищенство.
Конечно же, у меня есть семья, в которой до сих пор какие-то средства к существованию получали все: мы с женой свои получки, дочь институтскую стипендию, теща пенсию. Лишь кот не получал ничего, хотя и питался с общего стола, и питался в общем-то неплохо. Рыба у него не переводилась. Но моя получка составляла половину денежного довольствия семьи. И вот теперь этой половины нет, а впереди праздники. А деньги в семье, судя по всему, заканчиваются, и случится это, скорее всего, как раз накануне. В общем, невеселой предстояла нам встреча Нового девяносто четвертого года.
– Зарплаты больше не будет, – мрачно ответил жене.
– А может, ты покаешься перед начальством и выйдешь на работу? – неуверенно спросила она.
– В чем покаюсь? В том, что мой сектор все это время полноценно работал, а у Мазо и Шинкина не знали, чем заняться, и у них разбежались люди? Можно, конечно, согласиться с Николаевым и ликвидировать мой сектор, отдать этим бездарям своих специалистов и даже самому пойти к ним в услужение. Куда же еще? Именно это мне и предложили. Нет уж. Лучше буду с Дудеевым на рынке торговать.
– Ему-то есть, чем торговать, а у тебя ни копейки от той торговли. Что ты за это время заработал? Скажи, – разбушевалась вдруг Татьяна.
– У нас период накопления капитала. Все наши средства в обороте, и половина из них по закону моя, – возмутился я.
– Вот и возьми свою половину, – предложила жена.
– Думай, что говоришь. Та половина быстро кончится. Не заметишь. Вот только, что потом делать? Другой такой шанс вряд ли представится, – ответил ей.
Новый год все-таки встретили, как обычно. Татьяна сберегла какие-то деньги на черный день. А через неделю меня вызвали в отдел кадров и рассчитали по 31 декабря включительно. Получил и двухмесячное выходное пособие. Словом, домой принес кучу денег.
– Держи, – отдал их жене, – Постарайся растянуть хотя бы до весны. Больше денег не предвидится, – сказал ей и как накаркал.
Несмотря на финансовые проблемы, сходил на нашу традиционную январскую встречу выпускников училища.
– Ну, чем занимаешься? Что у вас планируют вместо «Бурана»? – поинтересовался Саша Бондарь, с которым не виделся со времен сахарной лихорадки.
– Не в курсе. Я там больше не работаю, – ответил ему.
– А где же? – удивленно спросил он.
– В своей фирме.
– Да ты что? И чем же она занимается?
– Поставками товаров в Киргизию и обратно, – пошутил я.
– А обратно зачем? – рассмеялся Саша, – И что же вы поставляете, если не секрет?
– Всё.
– Слушай, Толя, а к вам можно присоединиться? – подключился к нашему разговору Володя Комаров, – А то вот на пенсию выставили, а чем заняться, не знаю. Вон ребята куриными окорочками торгуют. Попросился к ним, не берут.
– Не возражаю, Володя. Только вот зарплаты пока нет, и не знаю, когда будет, – ответил ему.
– Будет же когда-нибудь. А пока поживу на пенсию, – обрадовался Комаров.
– Договорились. Будешь заместителем директора, – мгновенно установил его статус.
– Ничего себе, – удивился Валера Крашенинников, – А мне местечко не найдется?
– Развернусь, всем найдется, – оптимистично заявил ему.
– Вот это по-нашему, Толя, – обрадовался Валера, – А то вот, что удивляет. Кого из наших не спрошу, все устроились охранниками. На службе с пистолетиками бегали, и теперь кого-то охраняют. Неужели, думаю, у нас, инженеров, на большее ума не хватает? А ты, Толя, молодец. Свое дело организовал.
– Подумаешь, – перебил его Бондарь, – Мы еще раньше с Демой и с Виталькой организовали. Вот только до сих пор не знаем, чем заняться. Толика пригласили, так он не захотел с нами работать. Свою фирму сделал, – пожаловался он. Я промолчал. Не хотелось на нашей встрече рассказывать кому-либо, из-за чего мы тогда разошлись с бывшим другом.
– А у вас, кто директор? – спросил его Крашенинников.
– Предлагали Толику, а он не захотел, – выкрутился Бондарь, – Хочешь, тебя изберем. Занимайся, раз мы с Виталькой не можем.
– А я, Саша, как и вы, не знаю, что делать, – сказал Валера, – Разве что Толя поможет? – посмотрел он на меня.
– Помогу, – ответил ему, хотя еще и сам не знал, чем.
В начале февраля пришел факс от Дудеева:
«Толечка, лекарства потихоньку расходятся, но не так быстро, как думали. Как дела с плиткой? Поторопись. Нам предлагают стать учредителями совместного предприятия „Гранит“. Это карьер каиндинского гранита. Скоро в Москву приедет Табалдыев. Он тебе все расскажет».