Из развитого в дикий нелепые ШАГИ
Шрифт:
– Никак, – мгновенно отреагировал я.
– Почему? Это очень известная фирма. Мировой лидер. Да и оборудование вам обойдется вдвое дешевле, – уговаривал Никулишин.
– Я хочу сделать упор на качество продукции. Подержанное оборудование никогда не даст исходного качества.
– Тогда непонятно, почему вы выбрали оборудование «BRA». Оно новое будет давать такую же продукцию как подержанный «Simec».
– Я догадывался об этом. А потому недавно провел переговоры с фирмой «Breton», – неожиданно для себя открыл Никулишину свои замыслы. Как ни странно, они его ничуть не удивили.
– Ну, правильно, – радостно воскликнул он, – Это две ведущие итальянские фирмы. Более того, трудно сказать, какая из них впереди. Вот, смотрите, – и он положил передо мной пачку буклетов с надписью «Simec».
Я полистал их с большим интересом. Жаль, что Паоло не порадовал меня ничем подобным, а короткая журнальная реклама была намного бедней, чем то, что продемонстрировал Никулишин. Мой выбор был сделан мгновенно. Можно сказать, то была любовь с первого взгляда. «Simec» и только «Simec».
– Ну, как? – улыбаясь, смотрел на меня Никулишин.
– Нет слов для возражений, – ответил ему.
– Вот вам, Анатолий Афанасьевич, телефон и факс Ларисы. Позвоните ей и договоритесь о встрече.
– А кто такая Лариса?
– Это жена господина Чендерелли, представителя фирмы «Simec», – пояснил Никулишин.
В тот же вечер связался с Ларисой. Представившись на английском языке, услышал сдержанный смех.
– Говорите по-русски, Анатолий Афанасьевич. Я русская, – обрадовала Лариса.
Я передал ей по факсу подготовленный запрос. Она заверила, что тут же перешлет его Серджо в Италию. Так я узнал, что господина Чендерелли зовут Серджо.
Это случилось в канун католического Рождества, а через день мне пришла смешная поздравительная открытка от Серджо Чендерелли. Меж тем фирма «Breton» по-прежнему хранила молчание.
А в средине января девяносто пятого года мне позвонила Лариса и передала приглашение Серджо посетить их представительство в Сокольниках.
В назначенное время уже был у двери обычной квартиры в кооперативном доме. Дверь открыл сияющий лучезарной улыбкой Лучано Паваротти – так они были с Серджо удивительно похожи.
– Буон джорно, Анатолий, – приветствовал меня Серджо.
– Здравствуйте, господин Чендерелли, – ответил ему.
– Я не господин. Зови меня Серджо, – сходу предложил хозяин и тут же перешел на итальянский. А позади него улыбалась миловидная, довольно молодая женщина, очевидно Лариса.
– Серджо, говори по-русски, – предложила она.
– Не могу, – ответил Серджо, – Пажалюйста, – жестом предложил он мне войти и отошел в сторону.
– Раздевайтесь, Анатолий Афанасьевич. Он все понимает, а говорить стесняется, – пояснила Лариса.
Так я познакомился с главными действующими лицами моего многолетнего сотрудничества с фирмой «Simec».
Серджо был полным антиподом Паоло. Шумный и смешливый, Серджо мгновенно повел предметный разговор, в отличие от интеллигентного и предупредительного Паоло, не знавшего, о чем со мной говорить.
Уже через час общения, мне показалось, что знаю Серджо всю жизнь. Более того, давно забыл, что он говорил по-итальянски, а я по-русски. Казалось, мы говорили на одном языке – настолько сблизило понимание технических вопросов.
– Это, Анатолий Афанасьевич, можно считать до десяти, а потом десятками и сотнями, а можно считать до двух, а потом двойками, – переводила мне какую-то галиматью Лариса, – Вам понятно? – спросила она, встретив мой удивленный взгляд.
– Лариса, это он мне пытается объяснить двоичную арифметику? – сообразив, спросил ее, – Ты спроси Серджо, на каком языке они пишут программы.
– На итальянском, – перевела Лариса ответ Серджо.
– Лариса, есть специальные языки программирования. Фортран, Алгол, Паскаль, Си. Я хотел узнать, на каком из них специалисты фирмы пишут программы для работы оборудования.
– Нэ знаю. Маладэц, – хлопнул по плечу Серджо, – Знаешь компьютер? – спросил он. Я кивнул.
Еще через час мы отпустили Ларису на кухню и начали вдвоем проектировать завод. К этому моменту мой запас итальянских слов уже превысил первую сотню. Правда, то были международные технические термины, но я их уже произносил на итальянский лад.
– О капито, – часто повторял вслед за улыбающимся Серджо, кивающим головой в знак понимания того, что я сказал.
– Лариса, что такое «о капито»? – спросил вошедшую на минутку Ларису.
– «Понимаю», – перевела Лариса, и я сообразил, что все это время был на правильном пути.
К обеду, которым нас угостила Лариса, мы с Серджо уже спроектировали завод, а Серджо прикинул его стоимость.
Расстались друзьями. А через неделю мне на дом доставили большой пакет. В нем оказался комплект документов заказанного оборудования. Там было все: план размещения оборудования в стандартном цеху, красочные буклеты на каждый станок, стоимость комплекта и сроки его изготовления и доставки. И еще очень много полезной информации. Я больше не сомневался в правильности сделанного выбора.
Но теперь предстояло переработать заново готовый бизнес-план. Правда, у меня уже был компьютер и опыт. И я с интересом принялся за работу.
Глава 12. Вондрачек
– Вондрачек! Ну, здравствуй, дорогой, – раздалось как-то в телефонной трубке. Так меня мог называть только один человек – мой однокашник Саша Коренков.
В последний раз мы виделись с ним в июле шестьдесят девятого на одном из застолий по случаю окончания училища. Так получилось, что на ту вечеринку все пришли с женами, и лишь я оказался в гордом одиночестве. Мгновенно накатила тоска. Вдруг особенно остро ощутил свою потерю.