Из развитого в дикий нелепые ШАГИ
Шрифт:
– Так уж и по японской? – недоверчиво спросил директор.
– Еще по какой! На отладку линии приезжали миниатюрные японочки из самой Японии.
– Из самой Японии? И где же эта ваша линия работает?
– В НПО “Энергия”, в Подлипках.
– Так вы из Подлипок? – неожиданно обрадовался директор, – Серьезная фирма. Что ж, привозите образцы. Если сотрудникам понравятся, будем “взаимно полезными”, – протягивая руку для прощания, улыбнулся, наконец, он.
Вечером отослал партнеру отчет о своем успехе. И уже минут через пятнадцать
“Ну, нахал! Мед, да еще бочками”, – мысленно возмутился я.
Делать нечего, для ускорения процесса пришлось подключить Рабкина и Шацило.
– Ну, Афанасич, нехорошо скрывать от друзей свои успехи, – деланно расстроился Виктор Семенович, – Получил должность, а ресторан зажал. Как ваша фирма называется? “Дубстар”? Оригинально, – смеялся он.
К концу рабочего дня Шацило доложил, что образцы продукции упакованы, и после оплаты их можно получить.
На следующий день на работу поехал на своем “Москвиче” и уже через час был готов к поездке на завод.
– Афанасич, возьми меня с собой, – попросил Рабкин, – А то скучно целыми днями сидеть на рабочем месте. Хоть на машине покатаюсь и на Москву посмотрю. Давно уже не был в столице.
Минут через сорок мы были на заводе.
– Действительно японский, – с интересом осмотрел кухонный комбайн директор, – Пожалуй, буду вашим первым покупателем, – заявил он.
Образцы поместили в одну из комнат приемной и уже через час мы набрали столько заказов, что их с избытком хватило на приобретение двух партий лезвий, а люди все шли и шли. И наш список потенциальных покупателей быстро пополнялся.
Когда показал его директору, тот неожиданно пошел навстречу.
– Анатолий Афанасьевич, я готов сразу отпустить вам лезвий, сколько потребуется, но за деньги, а с людьми договаривайтесь сами, – предложил он. Как хорошо, что захватил с собой все деньги, которые оставил Дудеев. Так, на всякий случай. Вот и пригодились.
Мы тут же продали наши образцы сотрудникам завода. Оказалось, вырученных от продажи и захваченных с собой денег хватит, чтобы купить около пятидесяти пачек лезвий.
– Ну, Афанасич, ты такие деньги с собой возишь? – удивился Рабкин, когда я начал вытаскивать из скромной полиэтиленовой сумки пачки ассигнаций, – Хорошо тебя Дудеев снабдил. Неплохой “Дубстар” у вас получился.
Загрузив более двухсот килограммов ценного груза, тронулись в обратный путь.
– Афанасич, а как я теперь домой попаду? У меня же нет денег на электричку, – вдруг сообразил Рабкин, – Придется тебе ехать через Подлипки. И лучше не мимо предприятия, а прямо к моему дому, – посоветовал нахальный подчиненный.
– Вот, Виктор Семенович, взял тебя на свою голову. Зачем, спрашивается. Список ты писать не смог, очки забыл. Тяжелые коробки тебе таскать почему-то нельзя. Теперь вот еще вези тебя в Подлипки, – для вида поворчал я, в душе довольный удачной поездкой.
Груз хоть и компактный, но в таком количестве ставший заметным, недели на три загромоздил нашу прихожую. Теща все это время активно демонстрировала недовольство, поскольку считала, что из-за моей “поклажи” воздуха в помещении стало гораздо меньше, дышать нечем, да и такое количество металла может запросто притянуть молнию. А она панически боялась грозы, и прихожая была тем единственным местом, где, ей казалось, можно было спрятаться во время разгула стихии. Зато тещиному коту упаковки очень понравились, и вскоре на всех коробках стали видны следы его мощных когтистых лап.
Наконец объявился Костя. Мы встретились с ним на вокзале. Когда Костя узнал, что отправляю с ним двести килограммов груза, пришел в ужас.
– Костя, груз компактный, в купе поместится. Зато никому в голову не придет перемещать сорокакилограммовые упаковки. А в Бишкеке тебя Саша встретит, – успокаивал его.
Поезд отправлялся почти в полночь, и это облегчало наши погрузочные операции. Все же в эти часы людей на вокзале гораздо меньше, чем днем. Постепенно я приспособился к отправке любых грузов. Но та первая отправка доставила столько волнений и мне, и Татьяне, неизменно участвовавшей во всех подобных операциях.
Первый бросок был совершен от стоянки машины до камеры хранения. Пока Татьяна сторожила упаковки, я постепенно перенес сюда все остальные. Вскоре подошел Костя. Он взял свои вещи из камеры хранения, и мы с ним вышли на перрон, захватив часть груза. Циркулируя между ним и Татьяной, переправил весь груз на очередную промежуточную точку.
Минут через десять состав подали на платформу, и началась последняя, самая сложная стадия, когда приходилось что-то доказывать проводникам и каким-то людям с повязками, перекрывшим выход к поезду и выборочно досматривавшим багаж пассажиров, спешащих на посадку. То была своеобразная полулегальная таможня.
Мы с Таней облегченно вздохнули, когда, наконец, последняя упаковка заняла свое место в купе. Распрощавшись с Костей, налегке поспешили на стоянку.
Через день получил слова благодарности от моего партнера. Первая фаза операции “Рапира” благополучно завершилась. На два месяцы деятельность фирмы “ДуСтар” была прекращена из-за полного отсутствия денежных средств. Все деньги были обращены в товар. Оставалось лишь ждать, когда завершится первый оборот экономического цикла по Марксу – ДЕНЬГИ-ТОВАР-ДЕНЬГИ.
– Афанасич, что там твой Дудеев думает? – чуть ли ни ежедневно донимал меж тем Рабкин, – Он собирается с нами расплачиваться, или как? – строго допрашивал он.
– Виктор Семенович, за что расплачиваться? – удивился, когда тот обратился впервые.
– Как за что? – возмутился Рабкин, – Мы тратим свое драгоценное рабочее время, ездим по заводам, выбиваем дефицитные лезвия, отправляем ему, а он даже не хочет за это заплатить. Как это понимать? – горячился он.
– И на какую сумму вы рассчитываете, Виктор Семенович? – мысленно покатываясь со смеху, спросил его.