Из рода Свирх. Дикарка
Шрифт:
— Не бывать такому никогда!
— Да угомонитесь вы, — зашикали на них соседи. — Глава дело говорит.
— Дело? Так ты тоже из этих, продавшихся?!
В толпе разгорелась ссора. Разогретые хмельным пивом, люди яростно бранились, несколько человек уже сцепились в драке. Я в замешательстве перевела взгляд с Главы на брата Аристо. Последний по-прежнему стоял под навесом и наблюдал за всеми. На его лице играла полуулыбка.
— Уймитесь! — закричал Наставник, но никто не обратил на него внимания.
Глава вскинул руки, прошептал заклинание обездвижения, и самые яростные спорщики повалились
— Ещё раз убеждаюсь, что принял правильное решение. Вы одичали в Лесу и стали подобны диким зверям, у которых нет слов, и они в споре рвут друг друга зубами и когтями. С этого дня я поведу род Свирх к другой жизни. Кто против, может уйти прямо сейчас!
Его голос налился силой, в глазах блестела злоба. Люди в толпе молчали и украдкой переглядывались. Те, кто на самом деле мог бы уйти, лежала недвижимые под чарами заклинания, остальные неуверенно переминались с ноги на ногу. Я вдруг подумала, что для Фееба это была бы прекрасная возможность покинуть селение. Но он её не дождался и бежал, как преступник.
Между тем, Глава рода продолжал:
— Здесь, перед духами Леса я объявляю вам, что планирую породниться с императором Тарганен Зигмунтом Вторым и взять в жёны его дочь. Для заключения брачного соглашения к нам и приезжал посол. Увы, мы не сумели обеспечить его безопасность. Господин Зойдак пал от руки подлого убийцы. Но с нами правда и чистота помыслов. Я уже говорил брату Аристо и повторю перед вами: клянусь кровью предков, мы найдём убийцу и расправимся с ним. Его сообщница, запятнавшая бесчестьем наш род, тоже будет наказана.
Краем глаза я видела, как переглянулись Диина и Наата: будет теперь о чём полночи судачить.
— Брат Аристо, ты был свидетелем всего, что здесь произошло, — сказал Глава, повернувшись к магу. — Наши сердца открыты перед тобой и в них нет ненависти к империи Тарганен.
Односельчане встретили его слова угрюмым молчанием. Глава обвёл нас просительным взглядом. Я видела, что он ждёт нашей поддержки, но не собиралась его поддерживать. Он должен был сначала собрать сход, обсудить со всеми людьми рода будущую женитьбу, спросить разрешения — а не делать всё тайком.
«Отец никогда не пошёл бы на мир с империей Тарганен», — подумала я и ощутила во рту кислый привкус поражения.
Мы вновь проиграли империи Тарганен — на этот раз даже без боя.
— Да здравствует род Свирх! — внезапно крикнул Наставник.
Я вздрогнула и удивлённо вскинула на него глаза.
А он уже поднял зажатую в кулак правую руку и повторял:
— Свирх! Свирх! Свирх!
Один за другим селяне начали присоединяться к нему. Сперва неуверенно и с сомнением, они с каждым повтором понимали, что славят не решение Главы и предстоявшее породнение с Тарганен, а наш великий, древний род, который сохранится всегда и везде, чтобы не случилось.
Я села поудобнее, прислонившись спиной к стволу и, невзирая на боль в груди, стала повторять вместе со всеми:
— Свирх! Свирх! Свирх!
В толпе вновь стали передавать кувшины с хмельным пивом. Одна из женщин поднесла Главе большую, наполненную до краёв кружку. Он поблагодарил со сдержанной улыбкой и что-то сказал ей на ухо.
Женщина бросила испуганный взгляд в сторону брата Аристо, попыталась возразить, но Глава настойчиво сжал её локоть. С вынужденной улыбкой женщина исчезла в толпе, и появилась уже с кружкой хмеля. Робея, она прошла под навес, где стоял маг и протянула ему напиток. Маг принял кружку, поднял над головой и высоким, так похожим на женский голос, провозгласил:
— Ваше здоровье, славный род Свирх! Да хранят нас всех духи древнего, мудрого Леса!
После этих слов все окончательно расслабились, и в толпу вернулось веселье. Ничего страшного не случится, пока мы вместе, а будущая невеста из Тарганен... Что же, мы ещё заставим имперцев жить и любить по нашим законам. Иначе и быть не может. Иначе — смерть.
...
Поздним вечером, когда на небе зажёгся Голубой Окхари, возвращавшиеся с охоты селяне нашли у Тройного тиссарди отца Раалы. Он повесился на одном из трёх деревьев, и его широко открытые глаза смотрели в Лес, как будто и после смерти он высматривали в листве деревьев Дегана, опозорившего славное имя их семьи. Толстый сук чуть прогнулся под его грузным телом, а когда мужчину вынимали из петли, дерево горестно скрипело, скорбя о случившемся не меньше селян.
Положив тело на носилки, охотники принесли его в деревню. Вездесущие ребятишки как обычно доставили весть быстрее, так что жители вышли встречать охотников к воротам. Кажется, собрались все — кроме матери Раалы, которая слегла после случившегося в болезни. Процессию провожали до Площади. Все шли молча, даже младенцы не плакали, тишину рвал только похожий на предсмертный хрип шорох множества ног по земле.
Мёртвого принесли на Площадь, откуда всего лишь несколько дней назад провожали на испытание Раалу. Чуть позже появился Глава рода и приказал разложить погребальные костра-коады,чтобы души людей рода Свирх вместе с дымом улетели в Небесный Лес.
На коады ушли все запасы хвороста, которые были в деревне. Зато получились они почти с человеческий рост. Отца Раалы, Шиину, Дания и ещё двоих, которых Деган убил в Целительском доме, возложили на верх коад.
Двое женщин привели из Тёмного дома Раалу. При виде мёртвого отца, Раала сломалась. Упав на землю между коадами, она разрыдалась в голос и завопила:
— Простите меня! Я не ведала, что творю! Я начала и уже не могла остановиться... Я не хотела, чтобы всё так вышло... Простите меня или убейте! Но пусть всё это уже закончится!
Найдя взглядом Главу рода, Раала посмотрела на него со страхом смерти и надеждой на скорый конец.
— Не мне решать твою судьбу, — жёстко сказал он. — Духи дадут ответ, все наши жизни в их власти.
Девушка поникла.
Обряд начался. Целительница Вееки обошла коады кругом, шепча заклинания, которые помогут душам умерших подняться в небо, легко пройти мимо стражей, стерегущих покои Валлах Одо и Голубого Окхари, и попасть в Небесный Лес.
Глава рода, одетый в три халата, символизирующие единство рождения, жизни и смерти, стоял в отдалении с горящим факелом в руках и ждал, пока Вееки завершит обход. Дрожащие блики огня и тени от деревьев чертили на его сурово-спокойном лице древние знаки.