Из рода Свирх. Дикарка
Шрифт:
Она стянула с себя шкуру, которой была накрыта, поднялась, подошла к дымоходу, и серебристый свет обнял её плечи. В памяти ещё жило воспоминание о мужчине с головой птицы, по телу волнами растекалась сладостная дрожь. От неудовлетворённого желания из груди вырвался тяжкий вздох, а на глаза навернулись слёзы.
Раала потеряно осмотрелась вокруг: пучки засушенных трав на стенах, длинные полки с горшочками, в которых хранились всевозможные мази и порошки. Раала знала их все наизусть, могла назвать по запаху и рассказать технологию изготовления каждого: в какое время собирать траву, как правильно
Только мать оставлять было жаль - но что поделать, все птенцы однажды покидают гнёзда.
Неожиданно справа что-то колыхнулось. Вздрогнув всем телом, Раала всмотрелась в полумрак: справа от входа, прислонившись спиной к косяку, сидела Вееки. Сон сморил старую Целительницу, и она мирно посапывала, однако толстую клюку продолжала сжимать даже во сне.
Губы Раалы тронула усмешка: неужели Вееки на самом деле надеется удержать её с помощью клюки? Девушка на цыпочках подошла к Вееки и склонилась над ней.
— Прощай, — беззвучно прошептала Раала. — Ты была мне второй матерью, я люблю тебя, но теперь должна уйти. Тебе меня не остановить.
Она прошла в центр комнаты и встала под дымоходом в потолке. Серебристый свет вновь окутал её фигуру сверкающей паутиной.
— Я готова, хозяин, — сказала Раала. — Забери меня.
Она почувствовала, как внутри зреет что-то новое, неведомое, то что она до сих пор боялась выпустить. Но Хозяин теперь избавил её от страха, и Раала встречала изменения в себе с широко распахнутыми глазами.
Внезапно за спиной раздался голос Целительницы:
— Стой!
Раала обернулась. Вееки грозно смотрела на неё из полумрака.
— Не мешай мне, Вееки! — раздражённо произнесла Раала. — Духами Леса молю тебя, не мешай!
Опираясь на клюку, Целительница тяжело поднялась на ноги.
— Одумайся, девочка, что ты делаешь! — воскликнула она. — Ещё не поздно остановиться.
— Моё место не здесь, и ты прекрасно об этом знаешь, — произнесла Раала. — Всегда знала и обманывала меня. Травила ядами, чтобы я была слаба и не могла найти кнемудорогу. Но теперь всё будет по-другому. Не стой у меня на пути.
— Я не обманывала тебя, а старалась сохранить. Не позволяй им сделать тебя игрушкой в их руках.
«Игрушкой?» - мысленно повторила девушка.
В душу закралось сомнение, а правильно ли она поступает? Однако в тот же миг Раала почувствовала присутствие рядом Хозяина. Он будто завернул её мягкое одеяло и положил в гнёздышко, где было тепло и уютно.
– Будь здесь, - ласково сказал он и Раала с радостью покорилась.
Она почувствовала, как Хозяин принимает её форму: руки Раалы стали теперь его руками; и ноги, и туловище.
— А ты, хитрая бабка, рассчитывала, чтобы она будеттвоейигрушкой? — спросил Хозяин губами Раалы.
По лицу старой Целительницы прошла судорога.
— Кто ты? — спросила она, задохнувшись от волнения.
— Тот, с кем не совладать ни тебе, ни всей магии твоего рода, ни духам Леса, — девушка улыбнулась. — Запомни, старуха, душа Раалы принадлежит Пожарищу. Она рождена для великих дел, а вы в своём лесочке восемнадцать лет подавляли её волю.
Вееки перехватила клюку обеими руками.
— Ты её не получишь! — сказала она.
— Я уже её получил, глупая старуха, — насмешливо возразила Раала.
— Люди-и-и сюда-а! — завопила Вееки.
Раала в один прыжок оказалась рядом и сдавила пальцами её горло. Вееки выпустила из ослабевших рук клюку, упала на колени, с ужасом глядя в такое знакомое — чужое лицо воспитанницы. На губах Раалы играла спокойная улыбка, а не человечески сильные пальцы продолжали сжимать горло Целительницы, растягивая её мучения.
Глаза Вееки вылезли из орбит, лицо посинело. Она хрипела и судорожно царапала руку девушки, но с каждым мгновением её движения становились всё слабее. Наконец, она вовсе затихла, закатив глаза. Тело в последний раз дёрнулось и обмякло на полу.
Раала отпустила Целительницу и брезгливо вытерла о халат руку.
— Старая карга, — фыркнула она.
Прошла вдоль стен, со скучающим видом рассматривая баночки с мазями. Взяла одну из них, открыла, понюхала, наморщила нос и, обернувшись к Вееки, спросила:
— И этим ты пыталась её увлечь? Мази, притирки, толчёный олений рог. Лесная дремучесть.
Раала наклонила баночку, и серый порошок просыпался на земляной пол. Девушка щёлкнула пальцами, и все, даже самые малейшие звуки исчезли. С меланхоличным видом Раала направилась вдоль полок, ведя по ним рукой и сбрасывая на пол всё подряд. Глиняные горшки беззвучно разбивались на мелкие осколки, в воздухе висела пыль от рассыпанных снадобий. Когда на полках совсем ничего не осталось, Раала вновь щёлкнула пальцами, возвращая звуки, и повернулась к мёртвой Целительнице.
— Скучно тут у вас, всё мхом заросло, — сказала она с зевком.
Развязала пояс халата и скинула его на пол, оставшись нагой. Кроша ногами черепки горшков, прошла в центр комнаты и остановилась под дымоходом. Серебристый свет Окхари облизал её груди, плоский живот, бёдра. Закрыв глаза, девушка блаженно улыбнулась, подняла руки и запрокинула назад голову. Из её горла вырвался птичий клёкот.
Мгновение, и она растворилась в серебристом свете Окхари.
....
Раала вновь оказалась в реке, но теперь вода была тёплой, от неё шёл пар. Он оседал на покрытых инеем кустах, поднимался выше в чёрное небо, где не было ни одного светила. Несмотря на это, Раала видела всё вокруг, словно её заключили в огромный освещённый шар с прозрачными стенами. Она вспомнила, что видела такие на рынке в Сеншае, их привозили шаманы Великостепья. Внутри шара шёл снег и гнулась под ветром высокая трава, а если взять его в руку, он оказывался на ощупь тёплым.
Раала осмотрела себя: она была голой, вода доходила ей до плеч. Она не помнила, как очутилась в реке, впрочем, во сне всегда так. Ты просто оказываешься где-то. И всё же, она попыталась вспомнить. Целительский дом, сторожащая её сон Вееки, а потом... В память будто воткнулся осколок льда, и всё залила чернота. Раала зажмурилась, пытаясь изгнать жуткое воспоминание: старческая шея под налитыми силой пальцами, смертельный ужас в глазах Вееки, разбитые горшки со снадобьями. Нет! Это не могло быть правдой!