Из рук врага
Шрифт:
— Можно как-нибудь открыть окно? — сварливо спросил он. — Душно же!
— Что? — Молодые люди аж обернулись на своих креслах, совершенно синхронно.
— Мы на высоте полтора километра, скорость пять сотен, какое окно? — Девушка продолжала смотреть на Свята большими глазами… наверное. Под глухим шлемом не было видно никакой мимики, и это тоже раздражало.
— Кажется, понял, — щёлкнул пальцами медик. — Клаустрофобия. Мы видим пространство вокруг «спасателя», а он — нет.
— Блин! Я сейчас! — Девушка повернулась назад. — Проекция внешних сенсоров на внутреннюю поверхность капсулы…
— Эй-эй! С ума сошла! —
— Тогда делай сам, раз умный такой!
— И сделаю. — И парень тихонько пробубнил себе под нос что-то вроде «ведь говорили же, даже ссылку давали, где там это мод». — Вот.
В стенах салона «протаяли» окна (или включились неотличимые от них экраны), похожие чем-то на остекление дорожной наземной машины: парные перед креслами пилотов и ещё по два по бокам. Но это было ещё не все: следом стены, потолок и даже пол расчистились десятками линий, пунктиров и закрашенных плоскостей, явив нарисованные, но как настоящие стенки ящиков, крышки ниш и…
— Опа… — протянула Соня. — Переключатели… управление питанием, альтиметр… Это что, дублирование показателей в, как это называется… шкальном виде? Как на картинке в учебнике истории… А это что?
— Типа — ручка управления, — объяснил на мгновенно узнанный Славом штурвал медик и гордо, как будто сам был причастен, сообщил: — Интерактивный джойстик! Смотри. — И пальцем отклонил положение «штурвала» от нейтрального положения.
Летательный аппарат немедленно повело влево, «пульт» разразился миганием лампочек, покачиванием стрелок и громким писком из красного кружка «автопилота».
— Идиот! Не трогай контроллеры! — взвилась девушка и даже ткнула напарника для острастки кулачком в плечо. — Ну и хрень! Это же до фига опасно! Что это вообще и зачем?!
— Это — полная модель того, как выглядел бы ЛА типа «спасатель», будь он полностью выполнен в небиологическом исполнении. Все материалы мёртвые, прикинь, даже автоматизированные системы! А нужно затем, чтобы мы представляли саму возможность существования подобных машин и принципы их управления. Слышала о теории случайного контакта?
— Я бы убилась всё это запомнить, — с чувством призналась Соня, оглядывая приборную доску новым взглядом. — Через нейросеть не всегда осознаешь, сколько информации в мозги льется, оказывается… брр, как хорошо, что у нас биоцивилизация, типа! Какой крейзи это всё закреативил?!
— Я же говорю — теория случайного контакта. Представь — встречаем мы братьев по разуму и понять ни фига не можем — они пошли по чисто технической ветке развития науки и техники. Совсем другой склад ума нужен, даже если генетически они будут идентичны нам. Даже политика другая, вместо регулирующего энергоплана — экономика, построенная по теории управляемого хаоса, продукты не общедоступны, а ресурс — сверхдлинные, иногда трансконтинентальные технологические линии от разработки до сборки техническими средствами востребованного устройства или механизма… Дисциплина называется «ТАИР» — «Теоретическое альтернативно-историческое развитие». Занимается ею инициативная группа ТАИР-активистов Алексея Васильевича Шелома при Институте проблем общества…
При имени своего ещё земного друга, практически забытого, Святослав, до того внимательно прислушивающийся, вздрогнул и новым взглядом
— Гуманитарии, — фыркнула девушка, но как-то неуверенно.
— Ну не скажи, — не согласился Марк. — Тот же Алексей — профессор, доктор наук в неорганической химии и вообще человек невероятно разносторонний.
— Алексей… Двухэтажное имя какое-то, остальные я даже выговорить не рискну. Это на каком языке?
— Не знаю. Может, и ни на каком. Говорят, после амнистии, как ты знаешь, всех, кто хотел забыть прошлое, прогнали через пластику лица, смену тембра голоса и разрешили придумать новые имена… Слухи ходят, что он был какой-то шишкой в империи и вроде винит себя в участии развязывания конфликта Гряды, того, что со встречным десантом и суммарными потерями в миллион человек. Ну вот и борется, как может, с проблемой взаимного недопонимания в будущем… как бы искупает вину.
— Небось лаборантки-дуры по углам шепчутся… Хотя да, звучит довольно романтично, соглашусь.
— Только не для того поколения, которое застало заваруху перед перестройкой биосферы, — очень серьёзно ответил молодой человек. — У них сразу глаза делаются такими холодными, стоит напомнить об администраторах у власти тех времен. Собственно, потому принцессу Мару так и превозносят, как взявшую гнездо военных преступников с пороховым пулемётом сразу после окончания боя с инферналами…
— Ты о той исторической гравюре, перед которой вы с твоим дружком Райко слюньки пускали в Южном политехническом музее? — припомнила Соня.
— Откуда столько скепсиса? Пулемёт-то под той картиной лежит в витрине, «образец имперского гвардейского оружия, принадлежащий лично принцессе крови Марине».
— Личное оружие имперской принцессы — пулемёт? Ты сам-то в это веришь, любитель истории?
— Верю! А что такого?
— Любитель очень выпуклой истории. И с суперфаллическим символом в руках…
— Эй, ты когда это успела заделаться психологом?
— Нас учили!
— На двухмесячных курсах? Щас помру от смеха!.. Перепалка молодых людей перестала нести смысловую нагрузку, сместившись в область мерения мнениями и взаимных обвинений, и Святослав быстро потерял нить беседы, а потом и слушать перестал, увлёкшись «заоконными» пейзажами.
Сначала, как включились обзорные экраны в форме окон, пейзаж был довольно однообразный — море, пусть и такое необычно-зелёное и слишком спокойное, зелёный «потолок», косые лучи света с неба… Пять минут смотришь и понимаешь, что видел всё, что можно. Ну, разве что различимые с высоты внушительные косяки рыб, следующие за солнечным зайчиком по поверхности воды, привлекали внимание. Потом наконец показался берег Азура: стена деревьев, встающая из солёной воды и уходящая на километр вглубь, отрезала от моря вполне привычного вида саванну — разве что раньше экс-император видел её только из окна поезда, влекомого перевозом, а не с высоты птичьего полёта. Необычным было другое: небо. Почти нормальное, в небольшую прозелень, голубое небо! И солнце на нём — яркий кружок, словно колеблемый маревом… который внезапно поменял размер и переместился на другой участок неба. Слав звучно икнул от неожиданности. Да и кто бы сдержался?