Из тени вышла тьма

Гиппиус Рина

Ошибиться нельзя было ни в одном слове, звуке. Только если все, произнесенное нами совпадает, договор будет считаться заключенным.

Да, тяжело наверно приходится сторонам, если договор не на три странички, как у нас, а значительно больше. Но увы, это был самый надежный способ.

В какой-то момент мне показалось, будто Падуану не смотрит на листы, а его взгляд направлен на меня. При этом он не сбивался и зачитывал все также, как и я. Только увереннее, четче. Еще и плечо его вдруг оказалось слишком быстро ко мне, то и дело задевая мое. Специально? Нет. В тот миг, пока переводила дыхание, чуть повернулась к нему. Он внимательно вглядывался в строчки. И до меня ему никакого дела не было.

Наконец, произнесли последнее слово.

Я вздохнула и с усилием вызвала почти потухшую Искру. От локтя, скрытого рукавом, до кончиков пальца прошёл разряд, вспыхнули огоньки.

Повернулась к сыскарю. Тот уже протягивал мне руку.

Моя холодная, чуть дрожащая, и его – сильная, теплая ладонь. Он уверенно сжал мою руку. Искры вспыхнули – его чуть ярче, мои тусклее, и все. Договор заключен. Отныне не смогу разгласить полученные сведения.

– Теперь расскажете? – обратилась я к сыскарю.

Ладонь пришлось с силой вытянуть из его хватки. Как ни в чем ни бывало Падуану еще раз сжал мою руку, потом фамильярно похлопал по ней другой и заявил:

– Знаете, поздно уже. – Он начал подниматься, наконец, оставив мою руку в покое. – Вы сами сказали, что мне отдохнуть нужно.

Я ошарашенно на него уставилась. То ли все-таки разбить о его голову чернильницу, то ли в восхищении поаплодировать.

С трудом сдерживая истерическое хихиканье, я кивнула.

– Отдохнуть вам ну очень нужно. Как ваш консультант по врачебным вопросам вам говорю.

Падуану поднялся.

– Жду вас завтра у себя в десять утра.

Я тоже поднялась и протянула ему руку.

– Надеюсь, сработаемся, – произнес сыскарь, крепко сжимая мою ладонь ещё раз.

Я тоже на это надеялась. Только вот в то, что он действительно будет отдыхать, совсем не поверила. Ему же хуже, а, значит, теперь уже и мне.

И в этот момент раздался стук. Два подряд, третий через секунду, четвертый через две. Не сказать, что в этот раз я была рада Рэду.

– Ждете гостей? – поинтересовался Падуану.

Я пожала плечами. Этот гость, не дождавшись, пока откроют, может и сам зайти. Правда, прежде чем зайти в комнату, постучится еще громче, покашляет. Ве-ежливый.

– Пойду открою.

Рэду действительно уже стоял в коридоре.

– Я не одна, – тут же произнесла тихо.

– И тебе здравствуй, – хмыкнул он. – Что, наконец мужика себе завела?

Я приложила ладони к тут же разгоревшимся щекам.

– Ты чего такое говоришь?

Я понимала, что он не всерьез, а все равно что-то царапнуло в груди.

– Ладно-ладно, шучу я, – вздохнул он. – И чего им на ночь глядя хворать вздумалось? Пойду я тогда. Не буду тебе мешать.

– Это не пациент. Ко мне пришел столичный следователь.

Светло-серые глаза Рэду тут же потемнели до цвета предгрозового неба.

– И по какой же причине он приходит столь поздно?

– Ты знал, – ахнула я. – Ну да, конечно. Все время забываю, что в Брышеве новости разлетаются как ветер.

– Только вот почему ты мне не рассказала, что вчера произошло? – Рэду злился. И злился очень даже – ноздри так и раздувались. Голос так и звенел от ярости, хоть он его и не повышал. – И почему он пришел сегодня в это время?

– Ну ты же ко мне ходишь по вечерам за дармовой едой? – буркнула я.

– Ну так я же друг. Мне можно. – И тут Рэду замолчал, внимательно вглядываясь мне в глаза. Потом резко обернулся к закрытой двери, ведущей в коридор. – Так он что, тоже пожр… поесть пришел?

– По делу он пришел, из-за которого сюда приехал. Ну и пожр… поел. Не могла же я его голодным оставить.

– Ты не могла, да, – уже по-доброму усмехнулся друг. – Ладно, я сегодня останусь без твоей стряпни. Но чтоб завтра обязательно все рассказала.

– Конечно-конечно, – закивала я.

И выпроводила Рэду.

Расскажу ему. Ну-ну. Дружба-дружбой, а есть дела, куда близких посвящать не стоит.

– Выпроводили своего ревнивца? – спросил Падуану, как я вернулась.

Я приподняла брови, удивленно на него уставилась и чуть не рассмеялась.

– Я спросил что-то смешное?

Покачала головой, уже еле сдерживая смех. Вспомнилось, как Рэду спрашивал не завела ли я себе мужика. Потом не выдержала и прыснула.

– Ничего смешного, – заверила сыскаря, не позволяя губам растянутся в улыбке. – Вы, кажется, собирались уходить, – напомнила я.

– А меня там за углом никто дожидаться не будет?

– Боитесь?

Падуану хмыкнул. И даже отвечать не стал – мол, это ниже нашего сыскарского достоинства.

Надеюсь, Рэду хватит ума действительно его не подкарауливать.

Глава 3

Пришлось встать очень рано, чтобы успеть хоть что-то сделать из накопившихся дел и со спокойной совестью отправиться на встречу к сыскарю.

Только вот меня никто не предупредил, что искать его нужно не в управе, а в доме, где он остановился.

Дом принадлежал Богне – вдове, давно проживающей одной, так как дети ее разъехались. Дом ее был разделён на две половины: одна та, где жила Богна и ее дети, когда все же приезжали к ней, вторая – которую она сдавала. Разумеется, гости у неё бывали редко – ну кто будет наведываться в такую глухомань? Так, в основном случайные путники.

Я постучала в окно, до которого еле дотянулась. Тихо. Никто не вышел. Постучала в дверь. Аналогично. Толкнула ее и зашла. Сам же звал!

Чисто, аккуратно, пусто. Впрочем, Падуану с Шербаном, судя по всему, были неприхотливы. Им хватало и той скудной обстановки, что тут имелась.