Из тени вышла тьма
Шрифт:
И зачем я ему сдалась-то?
– Я же недоучка. Чем могу вам помочь? Да и кто вам позволит включить в группу человека, с погашенной Искрой?
– А кто запретит? Вы знаете какие у меня полномочия? – он выделил слово «меня». В голосе сыскаря прорезалось такая твердость, такая давящая властность, что я предпочла наконец-то сесть. – Да, нет? Я жду.
Все благодушие вмиг слетело с него – брови свел к переносице, глаза прищурил. И принялся буравить меня взглядом.
Я поправила скатерть, передвинула салфетку. Покосилась на окно, где стояла ваза с засушенными цветами. Ухватилась пальцем за нитку, торчащую из кофты – заделать надо, а то распустится.
Хотелось, конечно, поинтересоваться — что мне за это будет? Но глупый же вопрос. Падуану, наверняка, уже все обо мне разузнал. И понимает, чем меня можно зацепить. Хотя истолковал скорее всего неправильно.
А ведь если Падуану действительно такая важная шишка, то я смогу попросить его замолвить обо мне словечко, чтобы председатель Комиссии навёл все-таки порядки в моей голове с этими ментальными блоками.
– Да, – тихо произнесла я.
Торжествующая, довольная улыбка Падуану чуть пошатнула мою уверенность. Во что я собираюсь ввязаться?
А сыскарь явно подготовился. Стремительно встал из-за стола и направился в прихожую, где остались его вещи. И оттуда принес мне заполненные листы.
– Ознакомьтесь.
«Договор найма».
Падуану собирался нанять меня в качестве консультанта по врачебным вопросам.
Выкрутился.
Я действительно могла консультировать. Но не более. Брать за что бы то ни было ответственность я не могла, ну кроме как за свои снадобья да зелья. Как не могла подписывать рецепты, не могла заверять те же заключения.
Много чего не могла. Но это не значит, что не знала или не умела.
Да, по факту я недоучка. Но ведь отчислили меня всего лишь за месяц до защиты диплома. Звучит, как оправдание, но…
Опыта в Брышеве за пару лет я набралась только так. Хоть и оперировать мне, разумеется, не дозволялось. Так что даже когда меня просили слезно, все равно приходилось отправлять к Промбу. Тем более у меня элементарно не было инструментов! Лишь самые примитивные.
Я вновь слишком сильно погрузилась в раздумья.
– Прочитали? Все понятно? Тогда подписывайте, – сказал Падуану.
– Еще минуту.
Проморгалась и теперь уже внимательнее вчитывалась в договор.
Форма стандартная, ничего особенного. Услуги консультативного характера. Правда, в любое время суток. С соответствующей оплатой. С командировками.
По-моему, это чересчур. Пока Падуану здесь, это ладно. Ему нужен тот, кто более тщательно осмотрит труп и сделает окончательное заключение, если только образцы не нужно будет отправлять в столицу. Подпишет его небось Промб. Он-то мне как раз доверял. Меня прислали сюда как помощницу для него, ведь сама я открыть врачебную практику не могла. Однако, учитывая состояние мэтра, большую часть легкой работы я выполняла сама. Я даже ему ассистировала при срочных операциях – на это, кстати, запрета не было. А операции, из-за обычного состояния мэтра, в основном срочными и были. Правда, стоит отдать должное медику – в сложных ситуациях он легко производил чистку своего организма, спешно выводил алкоголь и уже в трезвом состоянии осуществлял лечение. Но это только в действительно сложных случаях. В остальных он предпочитал и так справляться. А с моим приездом так вообще большую часть своих пациентов сбросил на меня. Из тех, конечно, кого мог сбросить. Тяжёлых, разумеется, вел сам. Вообще, как ни странно, Промб – хороший человек, один из лучших, что я здесь встречала. Вот если бы еще не пил…
И все же если сыскарь отправится куда-то еще, судя по договору, я обязана буду его сопровождать. А как же Комиссия?..
– Что-то не так? – поинтересовался Падуану.
– То есть мне придется с вами разъезжать? Пока мы здесь, а потом…
– Потом узнаете, если подпишите, – вкрадчиво заверил сыскарь. – Я же не могу делиться какими бы то ни было сведениями с человеком, к которому это не имеет совершенно никакого отношения.
Перед носом мыши поводили сыром.
– Все так, но я ведь не могу покидать пределы Брышева просто так и надолго…
– Это будет уже не ваша беда, я обо всем позабочусь. Моих полномочий, – он скривился, будто и сам не радовался этому, хотя буквально пару минут назад ими бравировал, – более чем достаточно.
Звучит-то, конечно, замечательно.
– Вы же понимаете, что на таких основаниях соглашаться – весьма опрометчивый шаг.
Сомнения во мне не унимались.
– Увы, но больше рассказать я не могу пока. Все слишком взаимозависимо. Тем более вы уже сказали да.
– Как все сложно… – пробормотала я.
Но сыр слишком сильно пах. Просто одуряюще.
– Ничего подобного. Что сложного в том, чтобы делиться со мной своими соображениями? – простодушно произнес Падуану.
– Когда я последний раз поделилась своими соображениями с высокопоставленным человеком, – добавив горечи в голос, говорила я, – меня отчислили из университета без права восстановления.
– Ну а я же не слишком высоко… поставлен. Так, следователь по особо важным делам.
И вот этими словами он хотел меня успокоить, что ли?
– Почему я?
Даже будь я мэтром, я была бы не самой подходящей кандидатурой.
– Считайте, моя интуиция мне так подсказывает.
– Особо важные следователи прислушиваются к интуиции? – хмыкнула я, намеренно исказив его слова.
– Разумеется, – совершенно серьезно ответил Падуану. А искорки в его глазах мне показались. Всего лишь отблески лампы. – Иначе бы эти следователи не становились особо важными.
Я прикусила губу и вновь уставилась на договор. Буквы перед глазами скакали, текст расплывался.
– Соглашайтесь. Обещаю, сотрудничество будет взаимовыгодным.
И он со значением посмотрел на меня.
Собственно, а чего я раздумываю, раз действительно уже согласилась.
Под внимательным, даже будто напряженным взглядом Падуану, я поднялась, открыла дверцу шкафа и достала чернильницу с железным пером.
Подпись вышла аккуратной, красивой, витиеватой. Я даже загордилась – ни разу так не удавалось.
Падуану прищурил глаза и кивнул на договор.
Я подвинулась, так как следователь переставил стул ближе ко мне. И мы принялись слово в слово читать вслух то, что записано на бумаге.