Из воспоминаний сельского ветеринара

Хэрриот Джеймс

Но Джок отличался не только этим. Он блистал на состязаниях овчарок и завоевал мистеру Корнеру немало призов. Фермеру даже предлагали за него порядочные суммы, но он не хотел с ним расставаться. Наоборот, он сам купил Джоку подружку, такую же щуплую, как он, и тоже победительницу многих состязаний. От них мистер Корнер надеялся получить на продажу будущих мировых чемпионов. Когда я приезжал на ферму, сучка присоединялась к погоне за моей машиной, но, по-видимому, больше в угоду Джоку, и всегда отставала у поворота, предоставляя Джоку действовать одному. Нетрудно было заметить, что его энтузиазма она не разделяла.

Затем появились щенята —

семь пушистых черных шариков, копошившихся во дворе и попадавших всем под ноги. Джок снисходительно следил, как они пытаются по его примеру гнаться за моей машиной, и даже чудилось, будто он благодушно смеется, когда они от усердия летели кувырком через голову и вскоре безнадежно отставали.

Затем месяцев десять я у Роберта Корнера не был, хотя порой встречал его на рынке, и он рассказывал, что дрессирует щенков и они делают большие успехи. Ну, да особой дрессировки не требовалось: все это было у них в крови, и, по его словам, они пробовали сбивать коров и овец в стадо, чуть только научились ходить. Затем я наконец снова их увидел — семь Джоков, щуплых, стремительных, бесшумно мелькавших между сараями и коровниками, — и не замедлил обнаружить, что они научились у своего отца не только тому, как пасти овец. Было что-то очень знакомое в том, как они принялись сновать на заднем плане, когда я вернулся к машине, — выглядывали из-за тюков прессованной соломы и с подчеркнутой небрежностью занимали излюбленные стартовые позиции. Усаживаясь за руль, я увидел, как они прильнули к земле, словно в ожидании сигнала «марш!».

Я завел мотор, сразу прибавил оборотов, рванул сцепление и помчался через двор. В ту же секунду по двору словно плеснула мохнатая волна. Автомобиль с ревом вылетел на проселок, а по обеим его сторонам плечо к плечу неслись песики, и на всех мордах было давно знакомое мне фанатичное выражение. Когда Джок перепрыгнул ограду, семь щенков взвились рядом с ним, а когда они вновь появились на последней прямой, я заметил нечто новое. Прежде Джок всегда косился на машину, потому что противником считал ее, но теперь, покрывая последнюю четверть мили во главе мохнатого воинства, он поглядывал на бегущих щенков, словно видел в них конкурентов.

А ему явно приходилось нелегко. Нет, он нисколько не утратил прежней формы, но эти клубки костей и сухожилий, которые были обязаны ему жизнью, унаследовали его быстроту, и к ней добавлялась непочатая энергия юности, поэтому ему приходилось напрягать все силы, чтобы они его не обогнали. И вдруг, о ужас, он споткнулся, и тотчас на него накатился мохнатый вал. Казалось, все потеряно, но мужество Джока было из чистой стали: выпучив глаза, раздув ноздри, он проложил себе путь через галопирующую свору и к тому времени, когда мы достигли шоссе, вновь вел ее.

Но это обошлось ему недешево. Я притормозил, прежде чем уехать, и оглянулся на Джока: он стоял на травянистой обочине, высунув язык, и его бока вздымались и опадали. Вероятно, то же повторялось со всеми другими заезжавшими на ферму машинами, и от веселой игры не осталось ничего. Наверное, глупо утверждать, будто ты прочел собачьи мысли, но вся его поза выдавала нарастающий страх, что дни его безусловного превосходства сочтены и в самом недалеком будущем его подстерегает немыслимый позор: он окажется позади этой своры юных выскочек. Я прибавил скорости и увидел, что Джок смотрит вслед взглядом, яснее слов говорившим: «Долго ли я еще выдержу?».

Я очень сочувствовал Джоку, и когда два месяца спустя снова должен был поехать на ферму, меня немножко угнетала мысль, что я стану свидетелем его невыносимого унижения, ведь ничего другого ждать было нельзя. Но когда я въезжал во двор фермы, он показался мне странно пустынным.

Роберт Корнер в коровнике накладывал вилами сено в кормушки. Он обернулся на звук моих шагов.

— Куда девались все ваши собаки? Он прислонил вилы к стене.

— Ни одной не осталось. На обученных овчарок всегда есть спрос. Да, уж я не прогадал, ничего не скажешь.

— Но Джока-то вы оставили?

— Само собой. Как же я без него? Да вот он!

И правда, Джок, как встарь, шмыгал неподалеку, делая вид, будто вовсе на меня и не смотрит. А когда, наконец, настал вожделенный миг и я сел за руль, все было как прежде: поджарый песик стрелой мчался рядом с машиной, но без перенапряжения, радуясь этой игре. Он птицей перелетел через ограду и без всякого труда первым достиг асфальта.

Мне кажется, я испытал такое же облегчение, как и он сам, что теперь никто не оспаривает его первенства, что он по-прежнему остается самой быстрой собакой.

Чайники на газовой плите

Газ появился на севере Йоркшира, когда на исходе XIX века по Уэнслидейлу протянулась железная дорога и пересекла южный край Норт-Йорк-Мурса и по ней побежали составы с углем. Не прошло и нескольких лет, как газовые компании начали строить заводы для превращения угля в газ и снабжать им городки и деревни по линии — например, Масем, Бидейл и Кербимурсайд. Чистые, легко регулируемые газовые плиты пришли на смену кухонным угольным печам. На газовой горелке чайник закипал куда быстрее, чем над открытым огнем.

Модернизированная деревенская кухня образца 1937 года

В зажиточных домах и на преуспевающих фермах северного Йоркшира в 30-х годах громоздкая печь с открытым очагом уступает место гигиеничному набору приспособлений, экономящих труд хозяйки. Закрытый эмалированный котел, эмалированная газовая плита вытесняют печь с ее дымом и копотью. Каменную мойку сменяет фаянсовая. Стиральная машина, мыльные порошки и хлопья изгоняют деревянную лохань, ребристую доску и жидкое мыло. Встраиваются шкафы, где хранят кухонную утварь, столовые приборы и все, что может быть необходимо для выпечки пирогов.

Сторожевая собака

Деревянная конура возле дороги через вересковые пустоши была рабочим местом многих овчарок. Пасущиеся на вересках овцы, выходя на дорогу, брели по ней миля за милей. Собака на цепи у конуры лаем прогоняла их назад. Решетки на шоссе, препятствующие проходу скота, избавили собак от такой службы.

10. Крупнейший специалист по мелким животным

Несомненно, работа для Гранвилла Беннета. Мне нравилось оперировать мелких животных, и я мало-помалу набил в этом руку, однако этот случай меня напугал. Двенадцатилетняя сука-спаниель с запущенным гнойным метритом: гной капает на стол, температура сорок, одышка, дрожь, а в прижатом к ее груди стетоскопе слышатся классические шумы сердечной недостаточности. Только больного сердца тут не хватало!