Из Забайкалья с приветом

Куревин Александр

– Ну, ничего. Теперь ты один остался, все девки твои, – заметил ему. – Может, это ты Длинного и спалил, чтобы поляну расчистить?

Паша посмотрел на меня дикими глазами.

– Черный юмор, – усмехнулся я. – Не принимай близко к сердцу.

«Следователь говорит, столяр нюхал клей, а приближенный покойного – что бухал. Перебор получается, – размышлял я. – Что-нибудь одно уж должно быть. Либо бухал, либо нюхал. Клей, конечно, под рукой у столяра всегда, только вряд ли тот страдал от безденежья. Небось и от гражданских заказы получал? Имел копеечку на мелкие расходы?»

Благодаря

своему дяде, имеющему некоторое отношение к Советской армии – это очень мягко говоря – я был подкован насчет армейской и околоармейской жизни задолго до того, как призвался на срочную. Отмазаться не пытался, хоть и мог. В учебке сделали многое для того, чтобы я пожалел о своем решении, но я не пожалел. Не на того напали! Многие до последнего не представляли себе, насколько не на того. Даже сам замполит. Он, кстати, обещал не выдавать меня, чьим племянником являюсь, отправляя по распределению в войска. Мы же с ним друзья стали!.. Пашу здесь встретить я не ожидал.

Конечно, обгоревший труп, который нам с Пашей пришлось запихивать в труповозку, это не одно из тех впечатлений, которыми художник Олег Смелков хотел себя обогатить, отправляясь на службу в армию. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Труп, естественно, «достался» нам. Для того и понадобились майору Бохану, – Паша назвал мне его фамилию. Майор, может, и хороший офицер, но не самому же ему руки пачкать? Боец тогда на что? Тем более что Бохан, как я понял, мыслями был уже в отпуске. Его, видать, на пепелище прямо перед поездом дернули. Супруга, вероятно, откладывать поездку не захотела. Чай поди в столицу укатила, или в Ленинград! Не в Бурятии же, в самом деле, отпуск проводить такой крале?!

Управившись с неприятным делом, мы ждали, когда майор Бохан наговорится со следаком, – они отошли в сторону. Я подобрал несгоревший кусок неокрашенной половой доски. «Вырежу что-нибудь на досуге на память о Забайкалье», – подумал и положил пока на подоконник. Исследовал от нечего делать содержимое мусорного ящика. Там валялись такие же обрезки свежей половой доски и несколько кусков железной трубы. Несгоревшая часть одноэтажного здания являлась слесарной мастерской, как мне объяснил Павлик.

Следователь и эксперты уехали. Бохан поставил задачу по уборке сгоревшего помещения. В подсобке уцелевшей слесарки Паша отыскал, во что нам переодеться. Здесь же нашелся и инструмент.

– На весь день развлечение! – сказал я. – Предлагаю начать с очистки пола, пока вода не замерзла. Пожарники на совесть поливали! Перекурить бы это дело, да табачок кончился, – посетовал.

– Погоди, – загадочно обнадеживающе произнес Паша и куда-то полез.

Несмотря на то, что эксперты обнюхали слесарную мастерскую, делали они это, видать, не слишком вдумчиво. Паша обнаружил в целости и сохранности тайник Длинного, а в тайнике – две бутылки водки и два блока болгарских сигарет. Появился повод сказать искренне доброе слово о покойном! Паша щедро решил, что содержимое тайника – нам с ним поровну. Молодец.

«Но, нюхать клей при таком запасе у покойника повода точно не было! – лишний раз подумал я. – С чего они вообще решили, что столяр токсикоманил? У Паши спрашивать бесполезно. Он слова такого не знает. Я сам еле припомнил… Если же Длинный

не нанюхался, а напился, то куда пустая бутылка делась? Ее явно не было, иначе эксперты предположили бы насчет алкоголя, скорее всего. Почему клей? Видимо, эксперты что-то знают такое…»

Я заметил, что Паша в работе не халтурит. Дорожит местом, можно понять. Решил тоже не сачковать. В итоге майор, вернувшийся за нами вечером, остался доволен. То, что мы пролетели с обедом, пустяки. В слесарке у Длинного нашелся самодельный, из лезвий, кипятильник, цейлонский чай, сахарок. Какие хорошие люди так рано уходят из жизни!

Проведя через КПП, майор нас оставил. Павлик пошел в казарму, я же – на Пункт управления. Куда мне еще было идти?

Поднявшись в «радиорубку», постучал для приличия, потянул дверь на себя и – о-о-о! Едва не ослеп от больших звезд на погонах!

– Товарищ подполковник, разрешите доложить! Младший сержант Смелков прибыл из города Кяхта, после наведения порядка в сгоревшей столярной мастерской! – выпалил, загоняя в дальний угол собственную иронию, дабы не подвела, проказница, под монастырь.

– Та-а-ак! – Подполковник поднялся со стула с намерением меня рассмотреть. Сам он оказался маленького роста, с юношеской фигурой, с лицом капризного подростка, с седыми, правда, висками. Интуитивно понял, что появление подполковника здесь связано с пожаром, о котором он уже знает. То есть, не я первым принес худую весть. В Древнем Риме подобных гонцов, помнится, не жаловали…

– Это тот самый сержант Смелков, которого майор Бохан взял с собой, товарищ подполковник, – подал голос старший лейтенант Хотабин, поднявшийся со стула одновременно со старшим по званию и теперь тоже разглядывающий меня. За Хотабиным прятался сержант.

– Ну а где сам Бохан? – спросил подполковник таким тоном, что показалось, сейчас добавит: «Где он шлялся столько времени?!» Причем, непонятно было, кому товарищ подполковник выказывает свое неодобрение, – мне, старшему лейтенанту Хотабину, нам обоим?.. Поскольку, с Боханом был все же я, рискнул ответить:

– Не могу знать, товарищ подполковник! Майор Бохан провел нас с рядовым… э-э-э… – я подумал, что не знаю фамилии своего однокашника, – … с помощником столяра через КПП и все.

– И все! – передразнил подполковник, повернувшись к Хотабину. – Боец только прибыл в часть, не поставлен на довольствие. Бохан его забирает куда-то!.. – Подполковник затянул длинную паузу, призванную, очевидно, держать подчиненных в напряжении в присутствии начальства. – Ладно. Что там, в мастерской? – спросил меня так, будто лично ставил задачу и теперь требовал доклада.

– Столярная мастерская полностью выгорела. Потолок цел, он панельный. Первичный порядок наведен, но требуется вставлять окна, перестилать пол, проводку менять, штукатурить и красить стены.

По правде сказать, я остался доволен собственным кратким, внятным докладом, но только не подполковник. Он покивал головой с таким видом, будто ему горько, что боец несет чушь.

– Что стены и проводка! Там человек погиб, так? Вот об этом мне скажи. Как это вышло?

Подавив желание сказать: «А я откуда знаю?» – ответил: