Из Забайкалья с приветом
Шрифт:
– Не бзди! Фотограф за рубль маму родную нагишом сфотографирует.
– Ты делай, что тебе говорят, усек?! – стал наезжать его корифан. Не то, чтобы я испугался. Просто решил пока проявить благоразумие. Не знаю ведь, что здесь, да как. Надо осмотреться сперва, потом уже решать, кого ставить на место, а с кем дружбу водить. Потому промолчал и с деланым смирением опустил взгляд.
– Ну, давай, братан! – пожал руку Ермачеву его дружбан и с достоинством удалился.
Я не стал тотчас бросаться к Ермачеву с расспросами, где живет фотограф, готовый за рубль на все. Надо будет, фотографа и сам найду, – решил. Тем более, не стал выяснять, а для чего, собственно,
– Садись к приемнику, – распорядился сержант. Пришлось. Вскоре явился Хотабин. Выслушав оценку Ермачева, что морзянку я принимаю прилично, отпустил того в казарму.
Пока Хотабин рылся в каких-то бумагах на полке, я задумался. А зачем карта, вправду, служивым? Ясный перец, карта вообще нужна для ориентировки на местности. Слава богу, еще компас не приказали «родить». Компас им не нужен? Или, компас у них уже есть?.. Что делать: сразу нарываться, или попробовать выкрутиться? Забуреть можно было бы. Однако стало любопытно, а для чего все-таки им карта? В бега решили податься? Нет, конечно. Чай, не зачморенные «духи»! Вон, какие холеные сержанты! И потом, это же карта ограниченной местности. Условный театр военных действий. По ней далеко не убежишь… «Нет, борзеть не стану пока, – решил. – Надо сперва их планы разгадать. Давно в индейцев не играл! – посмеялся над собой. – А что за монеты Ермачеву сержант показывал? Клад наши, что ли?!» – От такой догадки мне совсем весело сделалось.
– Ну, что, Смелков, осмотрелся? Как тебе у нас? – оставил бумаги Хотабин и обратился ко мне.
– Нормально, товарищ старший лейтенант. Тепло, светло и мухи не кусают. Белые.
– Вот-вот. Дежурство на Пункте управления и будет твоей службой. Рота связи сейчас в поле зиму зимует, не сахар. А тебе даже в наряды ходить не надо, коли не проштрафишься. Ты – на дежурстве. Иногда разве что в городок прогуляться придется по линии. Кабель местами по воздуху к офицерским домам тянется. То и дело рвется.
– И в Кяхту?
– А в Кяхту зачем? Что там тебе делать?
– На экскурсию сходить, – стал мечтать я. – Город посмотреть, в музее побывать.
– Будешь службу исправно нести, побываешь. Оформлю увольнительную. И музей посетишь, и в кино сходишь. Кяхта – городок с историей. Бывшие чайные ворота России. В гражданскую войну тут кровушка лилась… А до того торговый город был. Китай рядом. Зажиточный народец здесь проживал.
– Было, кого раскулачивать после семнадцатого года?– высказал догадку я.
– А то! – подтвердил Хотабин. – Котелок у тебя варит. Политех, говоришь, окончил?..
Далее старлей, желавший побольше обо мне узнать, ненавязчиво расспросил, чьих буду, так сказать? Пришлось изображать скромнягу. Так и так, мол. Мама – преподаватель в институте, папа в газете работает. Что главным редактором, а мама – завкафедрой, уточнять не стал. Тем более – говорить про дядю, который в Москве, в военной прокуратуре. Иначе Хотабин бы возбудился! Он перед тем признался мне, что хочет подучиться и перейти на службу в военную прокуратуру. Друзья у него там…
Коль скоро Хотабин сам перекинул такой мостик в разговоре, то я спросил его, что показало первичное следствие на пожарище? Тут старлей, будущий военный прокурор, сразу оживился. Стал передо мной щеки надувать, свое призвание оправдывать. Дескать, круг лиц погибшего сейчас выявляется.
– Значит, нет полной уверенности, что это несчастный случай? – спросил я его.
– А что же тогда?! – рассмеялся надо мной Хотабин. – Спланированное умышленное убийство с целью ограбления?! Так, в мастерской,
Хотабин вышел. Вдруг запищал условным сигналом радиоприемник. Я кинулся к тетради. Нет, наше воздушное пространство не нарушила эскадрилья китайских бомбардировщиков, слава богу! Над Кяхтой всего лишь летел кукурузник, если сказать по-простому.
Появился грозный Шмоляр. Безмятежной улыбки, вызванной приятным сном и хорошим пищеварением, на его лице я не заметил. Уже с утра был чем-то недоволен. Заслушав мой доклад про кукурузник, никак не отреагировал. Достал из папки стопку листов двенадцатого формата, белых с изнанки, зеленых с лицевой части. Карта! С полки Шмоляр взял тюбик клея, ножницы. Стало быть, дружбан Ермачева оказался сведущ? Работенка мне подвалила?
– Смелков, видишь это? – Шмоляр потряс стопкой зеленых листов. – Сейчас будешь карту клеить. Я научу. А приемник одним ухом тоже слушай!
«Слава богу, что не надо еще одним глазом за чем-нибудь следить, – подумал. – А то вернешься потом на дембель, один глаз – на нас, другой – в Арзамас!»
Старался внимательно слушать подполковника, объясняющего, в каком порядке склеивать листы, где поля обрезать, где оставлять. Ошибиться было никак нельзя. Для подполковника карта – это его лицо! Как ноги для девушки. «Впрочем, о девушках можно надолго забыть», – мысленно одернул себя.
Взялся за работу. Приемник молчал, спасибо ему большое. Шмоляр сперва стоял над душой. Увидев же, что я достаточно аккуратен, расслабился. Склеиваемая карта увеличивалась в размерах, занимая все больше места на столе.
Освоив технику дела, задумался, как же мне снять копию с карты? Идти к фотографу я не собирался. Как пить дать, местный особист наладил с ним контакт, или я не племянник своего дяди. Сказал: «Либо мы дружим, либо твоему «бизьнесу» не просто кирдык, а еще привлечем за нетрудовые доходы». Думаю, особисту по барабану, кто из связистов сфотографировался в форме десантника, увешенный аксельбантами, кто – в форме морпеха, дабы послать фото своей девушке в деревню Большое Сеськино. А вот когда ему доложат, что некий вновь прибывший сержант хочет переснять карту района военных учений, он просто офонареет! Уже в этот день меня упекут в кутузку, либо возьмут под негласный контроль, как «шпиёна загранишного»… Ох, и заданьица мне подбрасывают товарищи старослужащие! Может, тут всех вновь прибывших так проверяют на идиотизм? Или они сами – идиоты?!.
Беда в том, что в армии, как я уже понял, даже идиотские, на твой взгляд, приказы принято выполнять. В том числе – неформальные, если так можно выразиться. Ибо за невыполнение таких «неоформальных» приказов и наказывают тоже не по уставу, а по «фэйсу», выражаясь языком нашего вероятного противника. «Фэйсом» об «тэйбл»! То есть, надо как-то исхитряться, поскольку буреть, как я решил, еще рано.
Подумал, что может помочь однокашник, Паша Кургузов, – узнал наконец-то его фамилию. В роте накануне вечером я его видел, но не стал афишировать знакомства. Потом пообщаемся, решил. А то станут его еще расспрашивать, кто я таков, да как проявил себя в учебке? Мне особое положение не требуется. Я не женщина, которая впервые замужем, чтобы мечтать о положении. И не карьерист, не считая творческих амбиций…