Из записок районного опера
Шрифт:
Или: мужик забрал у знакомого свою электродрель, положил в сумку и понёс домой, а эту дрель в сумке какое-то мурло углядело… У самого уж подъезда бандюга налетел на мужика, вырвал сумку с дрелью и ею его же — да по лицу!.. Физиономия, естественно — всмятку, а он нанёс ещё пару ударов по голове, чтоб уж наверняка, и — убежал, довольно гогоча…
Или: работник паспортного стола возвращался вечером домой, навстречу ему в тёмном переулке — несколько парней, зацепили его грубой фразой, он остановился ответить им, что-то втолковать (это было ошибкой, в данной ситуации убегать надо, а не останавливаться, гнаться за убегающим — лень, а остановившиеся — добыча), сзади его шарахнули по голове чем-то тяжёлым, и, упавшего, отдубасили ногами по полной программе. А когда мужик через час очнулся, то оказалось, что рассеченный глаз у него вытек… Вначале дело шло как злостное хулиганство с нанесением тяжких телесных, но потом оказалось, что неизвестные у паспортиста ещё и часы с руки сняли, — тогда приписали и разбой. В чём-то даже и обидно
…Одну из таким образом развлекающихся компашек отловили мы недавно. Оказалась самая неудобная для оперативных разработок категория — дети!.. Шестеро цыганят из неблагополучных семей, двоим — по 16-ть лет, остальным — по 14-ть, нападали на прохожих на улицах, у некоторых просто вырывали из рук сумки и бумажники, и бегали, а иных — били зверски, навалившись скопом… Никто не бывает так неоправданно жесток, как детишки и женщины, вы это знаете?..
Так вот с ребятишками — и не знаешь даже, как их наказывать. Бить — рука не поднимается, а сажать как несовершеннолетних — закон не позволяет. Тех-то, которым по 16-ть было, мы сумели закрыть (и то — по одному лишь эпизоду, где с уликами было тип-топ: при куче свидетелей они ломанули коммерческий киоск). Остальных же пришлось отпустить. Раньше хоть в колонию могли их отправить, но теперь это само собою упразднилось, и до своего совершеннолетия можешь делать, что хочешь… Они и будут, не сомневаюсь, много ещё краж и грабежей окажется на совести тех детишек. Чертовски жаль всё же, что хоть не побили мы их при освобождении от души…
МЗДА
Из записок районного опера
1
Народ — глазаст, башковит и языкаст. Свою родную милицию просвечивает он насквозь взглядом и ничуть не скрывает своего резко отличающегося от навязываемого пропагандой взгляда на неё:
«Менты — такие же жулики и бандиты, как и те, с кем они якобы воюют!..»
Ну, это как посмотреть… Кристально честных у нас вообще не сыщешь, хоть сутки напролёт броди по улицам с зажжённым фонарём в руках — ни одного праведника не обнаружите, ручаюсь… А раз общество — такое, то почему же милиция должна быть хоть чуточку лучше всего остального?..
Нам — тяжело, мы устаём от перегрузок, хочется компенсировать те невыносимые условия работы и существования, в которые нас поставили время и обстоятельства, а деньги — это главное, чего сегодня остро не хватает каждому из нас, и о чём постоянно думается, вздыхается и грустится…
На зарплату как источник средств существования давно уж никто всерьёз не смотрит — жалкий мизер, да и тот норовят выплачивать нерегулярно… Но подрабатывать сотрудникам угрозыска официально запрещено, а и разреши нам, так — когда?!. Время каждого целиком и полностью загружено службой… Остаётся либо ловчить в рабочее время, с использованием всех предоставленных той же службой возможностей, либо — с чистой совестью и лёгкой душей умирать с голодухи… А умирать — не хочется… Вот почему мы выдавливаем из потерпевших «поляны» да скромные презенты натурой и дензнаками за поимку посягнувших на их имущество или здоровье бандюганов, а потом ещё и берём на лапу от тех же бандюганов за освобождение от уголовной ответственности… Вот почему «наезжаем» на бизнесменов и требуем от них платы за «крышевание», приторговываем наркотой, впутываемся во всевозможные скользкие комбинации, короче — самостоятельно ищем выход из тупиковой ситуации, в которую загнало нас государство.
Не все, нет, есть в милиции и бессеребренники. Это — либо выходцы из богатых семей, у которых и так всё есть, либо безнадёжные тупари, просто не способные химичить ввиду безнадёжной прямолинейности мозгов, либо, наконец, принципиальные «честняки», которым за падло, видите ли, «торговать милицейской честью», и потому они предпочитают недоедать, лакать вместо хорошей водки вонючую «палёнку», носить грязное и ободранное тряпьё вместо приличной одежды, презираться женой и детьми, считающими тебя, главу семейства, жалким неудачником, и бродить по коридорам родного РОВД живым и грозным примером милицейской молодёжи: мол, вот что ждёт того из вас, парни, кто и в самом деле рассчитывает пройти по жизни ни во что не вляпавшимся чистоплюем!..
Таких, «не хапающих» по различным причинам, в милиции никак не больше 1 %, остальные же — берут, причём многие — ещё как берут!..
Однако тут важно не зарываться, знать своё место в общем строю, «не по чину берёшь!» — самое заслуженное из обвинений… И ещё: право на мзду надо заслужить долгими годами беззаветной милицейской службы, когда показатели тянул как проклятый, кряхтел, стонал, плакал безмолвно кровавыми слезами, но держал отчётность на должном уровне… Торчал на работе без выходных с утра и до позднего вечера, недосыпал ночами, недоедал, жену недоцеловывал, родных детишек видел урывками в редких промежутках между допросами и погонями, орал от боли, когда разнообразные бандитские хари совали в тебя ножи, стреляли в упор, били тебе морду бессчетно… Подорвал ты здоровье служебными тяготами, себя не жалел и не берёг, видели всё это все и начальники, и коллеги, и подчинённые, со всеми ты — вась-вась, перед каждым себя правильно поставил… И вот тогда…только тогда получаешь ты официально негде не
Можно быть всеми уважаемым, и — ничего не иметь, это твоё право, некоторым даже нравится после нескольких десятилетий преданного служения Отечеству кончать жизнь в нищете, жалким и никому не нужным куском стонущее — немощной человеческой плоти, но это — удовольствие для гурманов.
А нормальному человеку хочется уюта и обеспеченности, а поскольку обнаглевшая держава давно уж плюнула на своих верных слуг и погрязла в собственной бездарности и внутренних разборках, то остаётся одно: самому заботиться о своём будущем, а заодно и — настоящем, это не так уж и трудно, ежели умеючи…
Ну вот, сидят во всех уютных местечках наши ветераны и тихонько сливают себе в карманы ручейки живых денежек, а потом приходит в милицию новая смена, молодёжь, видит, что такие — то имеют то-то, и нетерпеливо заявляют: «Мы тоже хотим!» А на каком основании?!. Ни заслуг, ни опыта, ни преданности делу, одна только жадность в соединении с завистью… «Мне тоже дайте!» — требуют внагляк, где надо тонко и неназойливо доить лоха — хватают его за горло и вышибают бабло… А сделаешь такому замечание — же вопит в ответ: «А почему же мне — нельзя, если товарищу майору (подполковнику и т. д.) — можно?!.» М — да… Вот из — за таких загребущих болванов наше мирное население милицию и недолюбливает!.. Умудрённые жизнью и закалённые многолетними пьянками ветераны оборзевшую молодёжь глухо недолюбливают и побаиваются, стараясь при малейшей возможности от таких избавляться, кинув их под каток очередной компании по борьбе со взяточничеством и коррупцией, иногда зазевается и кто-то из старожилов, тогда и его каток безжалостно сомнёт и утрамбует… А кто виноват?.. Опять — таки виноваты оборзевшие от иллюзорной вседозволенности новички — полоумки!..
2
В милиции берут (точней, постоянно готовы взять) везде и практически каждый, примем это за аксиому, но так же верно и то, что массовой, всеохватной и всеобщей системы взяточничества и поборов в органах внутренних дел нет и быть не может в принципе. Нет такого, чтобы сержанты и лейтенанты брали и, оставив себе законную долю, передавали капитанам и подполковникам, от тех, взявших свои «комиссионные», денежки капали бы в казну полковников и генералов, а министр как главнейший п а х а н держал бы о б щ а к и процветал за счёт вверенного ему личного состава… Чепуха это!.. Почему?..
Ну, во-1-х, министерство внутренних дел, как и любое из государственных ведомств, раздроблено, разделено, разбито на великое множество групп, группировок, кланов, «сфер влияния», «крыш», банд и стай, все они ожесточённо борются за уютные местечки под солнцем, внимательно наблюдая друг за дружкой, неустанно конкурируя и противоборствуя, то объединяясь в союзнические блоки и коалиции для совместных атак на общего врага, то разъединяясь, переругиваясь и вероломно нападая на вчерашних друзей и подельников… Идёт кровопролитная и беспощадная война амбиций и личных интересов, привычно прикрываемая красивыми словесами о борьбе с преступностью во имя интересов общества и на благо людей. Тут каждый рад в любой благоприятный момент подставить ножку каждому… Люди генерала Иванова копят и множат компромат на людей генералов Петрова, Сидорова и всех прочих, причём люди Петрова, Сидорова и всех прочих тоже не лыком шиты и держат наготове чемоданы компромата на людей как генерала Иванова, так и всех прочих генералов, окромя собственного (впрочем, наиболее дальновидные и на родимого шефа кой-что имеют в загашнике — на всякий пожарный). Время от времени что-то из этого компромата при надобности пускается в ход, кто зевнул и подставился — тех понижают в должности, гонят в шею, судят и сажают даже, на радость нашим СМИ, вопящих (по подсказке извне!) об очередных успехах операции «чистые милицейские руки». Хотя на деле одни (более удачливые) жулики скушали других (менее удачливых) жуликов, только и всего… Но возможность «сесть» при таком раскладе существует практически для каждого (не исключая и министра), это сдерживает и умеряет аппетиты, приходится соблюдать приличия, и там, где легко можно взять три мешка «зелени», с оглядкой берут только один, максимум два…