Из записок районного опера
Шрифт:
Так что хоть в принципе и готов я «взять», но это вовсе не значит, что когда плотно работаешь с подозреваемым, и он вдруг начинает мне подмигивать обеими глазами и намекать на готовность «подмазать» мою готовность к отказу от всех подозрений и желания завести на него делюгу, то вот так сразу же и потянусь я за мздой дрожащей от жадности ладошкой… Не потянусь!..
Брать взятки тоже надо уметь, точнее говоря — надо уметь не принимать мзду во всех случаях, когда твоя безопасность не гарантирована на все сто, если не на двести… А когда находящийся у тебя в разработке «криминал» бабки тебе открытым текстом предлагает, то это тебе — как быку красная тряпка. Сразу же начинаешь кумекать: «Раз даёт деньги — значит, и впрямь виновен, а значит — надо давить на гниду до тех пор, пока во всём не сознается!..» И выходит так: хотел человек себе лучше сделать, но в результате только подвёл себя, подставился, укрепил мою внутреннюю уверенность: не зря я
7
Ни в коем случае нельзя принимать открыто, впрямую даваемые тебе деньги от малознакомых субчиков, тут тебе самому до тюряги — лишь крошечный шажок…Как можно и нужно брать?.. Для иллюстрации расскажу один случай из моей практики… Именно тогда, кстати, я заработал самую большую сумму «левых» за все годы моей милицейской службы — четыреста долларов за пять — шесть дней!.. Кому — эта сумма покажется смешной, но для нищего районного опера она — целое состояние!..
Так вот, жил на моей территории один парниша, Славик Бояринов по кличке «Боня». 22 — х лет отроду, из спортсменов, мама у него магазинчиком заведовала, сам он «держал» пару маминых лотков на рынке. И не то чтобы был крутым мальчуганом, но считал себя именно таким, вечно — пальцы веером, «да я любого!..» Ну, о чём кто базарит по пьяной лавочке — угрозыск особо не вслушивается, но сексот «Пламенный» однажды добросовестно отстучал, что имеет Боня на хранении пистолет системы «браунинг» с четырьмя патронами, как-то даже в присутствии оного сексота махал им у кого-то перед носом… Отмахнуться от такой информации мы не могли. Будь Бояринов членом организованной преступной группировки — тогда никаких вопросов, такими пусть УБОП занимается, районная уголовка в гангстерские игры старается не соваться… Но в том-то и суть, что. Боня был никем, обычный мальчуган с амбициями, ни связей у него, ни влиятельных корешей, не по занимаемому им в жизни месту было размахивать ему браунингом, ещё подстрелит кого-либо случайно, а нам — расследуй… И решили мы тот пистолетик у Бони изъять!..
Но сказать это куда легче, чем сделать. Провести обыск у него на адресе — так он наверняка с т в о л на нейтральной территории держит, спрятал в уютной нычке на чердаке или в подвале, и всех делов… Обыском мы его только спугнём, отречётся от браунинга, и хрен заставишь его потом указать место хранения оружия добровольно, он же не враг самому себе… Но на каждую хитрозадую гайку всегда находится хитрожопый болт, методику действий в подобных случаях мы отработали на множестве операций, не Славе — жёлторотику было с нами состязаться…
Короче, другой наш сексот, гнилушное чувыдло Мишка — Старый подкатил к Боне с деловым базаром. Мол, надо у нарика Кольки Завьялова по кличке «Гипс» вышибить двести баксов, которые он задолжал за «дурь» и не отдаёт уж третий месяц мелкооптовому наркобарыжнику Митрофанычу… Митрофаныч сам их себя хиловат и, мол, не решается всамоличку наехать на Гипса, всегда таскающего при себе остро заточенное «перо», но ежели Боня те бабки у Гипса добудет («ты ж кремень, и Митрофаныч тебя уважает!»), то с той суммы 50 баксов отстёгиваются ему!..
Расчёт был на то, что прельстят Боню не столько мизерные комиссионные, сколько возможность доказать Старому, Митрофанычу, Гипсу и всему остальному человечеству, что славен и грозен витязь-Боня, так что пусть заинтересованные граждане заранее трепещут и боятся его беспощадного гнева!.. Но одновременно ставили мы на то, что Боня трусоват и без браунинга на тёрку с Гипсом не пойдёт, не тот характер, что ты — «у него ж перо в кармане!.. как же с ним без пистолета управишься?!.» Так что, готовясь к бою, достанет Боня браунинг из неизвестного нам тайника, двинется с ним на дело — тут мы его и повяжем!..
Так и случилось… Едва Бояринов вломился на хату к Кольке — Гипсу и начал махать перед его побледневшей мордой металлической игрушкой, попутно базаря насчёт необходимости вовремя платить долги, как следом вломились мы группой и, для профилактики врезав Боне по мозгам, чтоб не сопротивлялся (заодно и Гипсу малость попало), поволокли голубчика в РОВД и закрыли его в «обезьяннике». Дело смотрелось проще пареной репы: хранение огнестрельного оружия — раз, и разбой (то есть вымогательство у Гипса денег с применением оружия и с угрозой для жизни) — два… Реально по максимуму светило Боне до 12 — ти лет!.. Если б было одно «хранение», то могли дать до пяти лет, да ещё с учётом того, что Славик был ранее не судимым, то могли бы даже впаять и лишь пару лет условно… Однако мы склонны были навесить делюгу по-максимуму: парень — мутноват, скользкий, без тормозов в голове, лучше уж посадить его авансом, пока и в самом деле не накуралесил… Мы надавили на Боню, почти что выжав из него сознанку и в хранении, и в разбое, запаслись показаниями «пострадавшего» Гипса, и стали готовить дело к передаче следователю. Понятно, что пару раз мама Бони пыталась перехватить меня в коридоре «для очень важного
Но потом всё повернулось по — иному…
На вторые сутки содержания Бони в РОВД вошёл в кабинет мой Димка Попудренко — такой же, как и я, опер-«территориал», из соседнего кабинетика. Только «земля» у него другая, но и на перекурах, и на оперативках мы часто стыкуемся… Побазарили с ним про разное, и видел я по его глазам, что он не просто так зашёл, а по делу, но торопить его не стал и встречных намёков не делал, ему что-то надо — пусть сам и инициативничает… Обычно в таких случаях по первым же произнесённым «серьёзным» фразам сразу видно, толкает ли тебе товарищ фуфло, чреватое скорыми и весомыми неприятностями, или же предлагается какой-то железный «верняк». (А мне, как обычно, так нужны денежки!..) Вообще — то в Димке я не сомневался: нормальный пацан, идеальный посредник для передачи взятки…
«Что там у тебя по Вячеславу Бояринову?..» — наконец-то, кончив шифроваться, спросил напрямик коллега. Ага, ситуация проясняется… Я достал из кармана «Приму», извлёк сигарету, закурил неторопливо, сохраняя невозмутимое лицо, и при этом напряжённо крутил мозговыми извилинами. Брать или не брать с Бони за «свал» со статьи?.. Оно конечно, парнишка зловредный и мутноватый, но это если только смотреть на него сквозь подслеповатое стёклышко закона. А если взглянуть по-человечески, умно и доброжелательно, то что ж такого особенного он натворил?.. Да ничего!.. Эка невидаль — с т в о л… Мы ж все вышли из босоногого детства, для любого мальчишки «огнестрелка» — любимая игрушка, и для многих взрослых мужчин — тоже… От того, что где-то в «нычке» у человека лежит пистолет, и он регулярно вынимает его отууда, чистит, любуется им, играется, прицеливаясь в воображаемого противника — от этого сам человек не становится хуже и опаснее для общества. Просто — взрослый ребёнок, что с него возьмёшь… Угроза обществу начинается в тот момент, когда человек вставляет в пистолет обойму, выходит на улицу и начинает угрожать, грабить, насильничать, убивать, наконец… Потенциально угрозу обществу представляет и хранение оружия с целью в будущем обязательно этим оружием воспользоваться, но я Бонин характер хорошо чувствовал, не было у него стратегических планов разбойничать с пистолетиком в руке. Гнуть понты и строить из себя крутояра перед доверчивой уголовной шушерой он мог сколько угодно, но меня, опера, не обманешь!.. Эпизод с наездом на Гипса?.. Ха!.. Так это ж я самолично его и спровоцировал, поставив Славика в такие условия, что он просто не смог от него уклониться… Решающим в данной ситуации было то, что Бояринов не являлся закоренелым уголовников, он был самым обыкновенным городским юнцом, по глупости и легкомыслию вляпавшимся в неприятную историю. За матёрого бандита мой боевой товарищ Попудренко не стал бы просить, и отмазывать закоренелого уголовника от статьи я тоже не стал бы (ну разве что — за очень хо-о-орошие деньги!), оно конечно — был у меня вначале план отправить Боню лет на восемь в тюремные университеты, но разве там он станет лучше?!. Наоборот, выйдет на свободу уже закоренелым преступником. Разве общество от этого выиграет?!. Решено — беру на лапу…
С этой дельной мыслью я пустил к потолку вонючую струйку сигаретного дыма и туманно залыбился: «Да чего там… Залетел родимый!.. И вещдоки налицо, и свидетельские имеются, и собственноручная сознанка… Никуда ему не деться!» Я смолк, щупая Попудренко взглядом. Хоть и товарищ он мне, но не друг сердечный, запросто может оказаться стукачом из службы внутренней безопасности, тогда в кармане у него сейчас — диктофон, каждый твой встречный вопрос при желании потом можно истолковать как намёк на твою горячую готовность взять мзду за закрытие данного уголовного дела, ты же хоть и действительно — готов, но не инициативно, если ему надо — пусть первый и предлагает!.. В скользких делишках кто меньше говорит и больше слушает — тот завсегда в более выгодном положении, идеальная позиция: молчи и жди, пока сами тебе всё предложат и на тарелочке перед тобою поставят!..