Из жизни кукол
Шрифт:
– “Пришел, увидел, победил”. Цезарь, после победы в каком-то сражении, – объявил Кевин. – Но первую, более сложную фразу, она написала правильно, к тому же выделила искаженное слово.
Следовательница взяла телефон и вбила слово в поисковик.
Vixi. Следовательница прокрутила список ссылок, Кевин читал через ее плечо.
– Вот это? – предположил он, указывая на цитату из энциклопедии.
Следовательница стала читать вслух:
– Vixi,
– Я пришла, я увидела, я жила?
– Какая-то логика в этом есть, – заметила следовательница и сунула телефон в карман. – Незадолго до исчезновения Фрейе исполнилось семнадцать. Несчастливое число.
– Она говорит об истинной воле. Звучит знакомо, но не могу сообразить, откуда я это знаю.
– Я тоже, поэтому погуглила. Думаю, она намекает на некоего Алистера Кроули, философа, который пытался избавиться от всего искусственного и обрести свое истинное “я”.
Кевин кивнул. Он знал, о чем речь.
– Я его читал. Он пустил о себе слух как о самом порочном человеке на свете, несколько лет назад я купил пару книг. Слух сильно преувеличен.
– Вам виднее. – Следовательница убрала письмо в пластиковый пакет, а пакет запечатала.
Возле допросной Кевин поздоровался с адвокатом Эркана.
Им оказался тощий мужчина трудноопределимого возраста с брюшком, седой ухоженной бородой и преувеличенно крепким рукопожатием.
Кевин уселся за стол. Адвокат и его клиент поместились напротив.
Судя по внешнему виду, Эркан чувствовал себя не так уж плохо. У него был вид простодушной невинности.
Кевин положил на стол телефон, нажал кнопку записи и, проговорив дату, время и место проведения допроса, задал первый вопрос.
– Что произошло в ночь исчезновения Фрейи Линдхольм?
Эркан взглянул на адвоката, и тот жестом распорядился ответить. Кевин изучал лицо Эркана, ища малейшие признаки того, что тот лжет или что-то утаивает.
– Я выпустил Фрейю, Нову и Мерси в начале первого ночи, – заговорил Эркан. – Около половины пятого Нова и Мерси вернулись, пьяные и под кайфом. Нова была вообще не в себе, а Мерси все-таки что-то соображала.
– А Фрейя?
Эркан покачал головой.
– По словам Мерси, Фрейя сказала, что с нее хватит и что она будет добираться автостопом до Стокгольма. А потом просто удрала.
– Они говорили, чем занимались между полуночью и половиной пятого?
Эркан вскинул руки.
– Принимали наркотики, пьянствовали. В лесу.
Кевин поразмыслил.
– Нова и Мерси звонили вам из домика возле Тьерпа чуть больше недели назад. Можете пересказать мне разговор?
– Да… Нова и Мерси позвонили, рассказали, что произошло; я запаниковал и попросил их связаться с одним
Эркан резко замолчал; он не улыбался, но глаза у него заблестели.
Адвокат вопросительно посмотрел на Кевина, что означало – пора приостановить запись и позвонить прокурору, если они хотят, чтобы Эркан рассказывал дальше.
– Адвокат показал, что арестованный желает сделать перерыв, – отметил он и, указав точное время, выключил запись, после чего набрал номер прокурора и включил громкую связь.
Прокурору Кевин сообщил, что проводит допрос, и защита хочет заключить сделку.
– Они сидят напротив меня и услышат ваши слова.
– Чего хочет защита? – спросила прокурор.
Адвокат наклонился к телефону и заговорил громче, чем нужно.
– Здравствуйте, Каролина. Как вам известно, ранее мой клиент не подвергался наказаниям. Мы рекомендуем обвинению остановиться на статье за пособничество проституции.
– Да? И что мы получим взамен?
– Кроме признания моего клиента в сутенерстве вы получите три имени, из которых два – из списка торговцев живым товаром. Третий покупал секс с несовершеннолетними.
Воцарилось долгое молчание. Наконец прокурор сказала:
– Я могу добавить к истории Эркана пару строк от себя.
– Спасибо, Каролина, – сказал адвокат. – Мы удовлетворены.
Прокурор отсоединилась. У Кевина появилось чувство, что она и адвокат в принципе уже договорились. Что телефонный звонок был всего лишь формальностью.
Адвокат взглянул на своего клиента.
– Теперь можете рассказать то, что рассказывали мне. Начните с человека, к которому вы направили Нову и Мерси, когда они позвонили из домика.
– Его зовут Ульф Блумстранд, – без выражения сказал Эркан. – Блумстранд – единственный, кто, по-моему, имел возможность их пристроить.
– Спасибо, но это лишь подтверждает наши подозрения. Мне нужно больше. У вас есть предположения о том, где найти Блумстранда или где он прячет девочек?
Эркан взглянул на адвоката, и тот снова ободряюще кивнул ему.
– Он работает с парнем, которого зовут Юрис Селезник.
Кевин записал имя.
– Что вы о нем знаете?
– Бандит какой-то… Мафия.
– Блумстранд и Селезник. Это два имени… А третье? Кто тот клиент, о котором вы говорили?
– Прошлым летом я свел Фрейю с одним человеком, – сказал Эркан. – Я узнал машину, а когда Фрейя садилась, узнал и того, кто был за рулем.
– Вы узнали и машину, и водителя?
– Да. Серебристая “BMW”. Свен-Улоф Понтен, отец Алисы.
Ему захотелось ударить ее
Серая меланхолия
– В детстве я думал, что человек – это тот, кто умеет сдерживать свои порывы. – Свен-Улоф Понтен повернулся к девушке на пассажирском сиденье. – Как объезженная лошадь сдерживает желание бежать свободно.