Шрифт:
Annotation
Хижняк Максим Александрович
Хижняк Максим Александрович
Из жизни сокрушающего Тьму
Ренкит оглянулась, всё в её окружении не напоминало о том периоде её жизни, который был всего лишь пару лет назад. Её окружали достаток и уют, а ещё скоро должен будет вернуться любимый. Счастье, а не жизнь! Но кое-что не позволяло насладиться всем этим. И эти кое-чем была боль, адская боль во всём организме.
Это последствие и симптомы постоянных
Однако всё это было временно, и боль с каждым разом возвращалась всё сильнее и сильнее. Это сказывалось не только на домашних делах и соседях, но и на жизни в целом. В лавке, которую Ренкит держала на первом этаже своего дома, тоже всё проходило не гладко. Когда, чуть больше года назад, её нынешний муж перевез её к себе в новый город, и она открыла в нём лавку под названием " Всячина и чай", дела резко пошли в гору. Приветливость хозяйки, её необычные товары и стиль обслуживания привлекали много народу. Действительно, многим было приятно выбирать всякую мелочь и более редкие вещи за чашкой чая и булочкой или печеньем, которые подавались прямо в лавке, приготовленные рукой радушной хозяйки, да и стоили эти мелкие радости совсем немного. Многие так ничего и не покупали, но никто не жаловался на потерянное время или потраченные деньги, обаяние Ренкит играло на руку её предпринимательству, а чай и сладости приносили большую часть доходов в кошелек хозяйки, который ,кстати, вскоре стал совсем не малых размеров. Ренкит даже подумывала над тем, чтобы выкупить дом у соседей и ,объединив первые этажи в один зал, устроить полноценную корчму, а всякие мелочи продавать как второстепенные товары, но тут так не кстати начались боли и ,конечно же, ни о каком расширении дела нечего стало и думать. Теперь главной задачей стало - удержаться на плаву, ибо с усилением боли стало портиться настроение Ренкит, что в свою очередь влекло и ухудшение настроения и ,как следствие, уменьшение обаяния. Даже скидки постоянным клиентам перестали привлекать покупателей, что тоже не приводило Ренкит в хорошее расположение духа.
Муж, который, к слову, был в должности гонца при городской ратуше, не выдерживая таких перемен в своей любимой ,некогда, жене, стал задерживаться на работе, заполняя никому не нужные бумаги, или вызывался добровольцем в дальние переходы в столицу или близлежащие деревеньки, в которых оставался на ночь, посидеть за кружкой-другой чего-нибудь горячительного с многочисленными знакомыми, либо просадить немного мелочи в какую-нибудь азартную игру в местных тавернах.
Все эти уловки не укрывались от взгляда Ренкит, которая и рада была бы исправить всё, но не могла вырваться из этого адского кольца пыток и боли, не только телесных, но и душевных. Деньги, оседающие в карманах местных врачевателей, вскоре стали подходить к концу и на поездку в столицу к светлым братьям - призретелям , их уже не хватало, а молодой брат из этого ордена, присланный на службу в местный храм, имел только самые общие знания о лечении и был больше специализирован в предсказании погоды и обучении наукам, что было более предпочтительно для мирного народа. "Тебе стоило бы обратиться к кому-нибудь из магистров", сказал он, когда Ренкит обратилась к нему за помощью.
С тех пор прошло уже три месяца. Закончилось лето. Началась осень, радовавшая своим теплыми деньками, такими жаркими, которых и летом то было не очень много. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, так и первый тёплый месяц осени прошёл. Начались дожди, слякоть. Стало холодать. Вместе с погодой ухудшалось и состояние Ренкит. Боль не отступала ни на минуту, болело всё тело. Ей было одновременно и жарко и холодно, разрывали кашель и икота, да и всё остальное было одновременно противоречиво и плачевно. Она очень боялась не дожить до весны. А ещё ей очень хотелось чтобы рядом был кто-то родной, кто мог бы поддержать и составить компанию долгими дождливыми вечерами. На мужа она уже не рассчитывала... Ренкит стала задумываться
Шел очередной дождливый день. Ренкит уже не отличала одного дня от другого и перестала считать их. Она проживала каждый из них по привычке, просто спускаясь в лавку и проводя почти весь день сидя за прилавком. Единственной её целью стало дожить до темноты и вернуться в кровать. Когда Ренкит начало казаться что и сегодня на не дождется посетителей, колокольчик, прикрепленный над дверью издал робкое позвякивание. Ренкит подняла глаза от столешницы, которую она разглядывала уже который час, и увидела неожиданного посетителя. Это был человек среднего роста, в синем плаще с глубоким капюшоном, скрывающим его лицо и оставляющим снаружи только белоснежную бороду, не выглядевшей мокрой, даже не смотря на ливень. Борода эта была такой длинной, что незнакомец мог бы обернуть её вокруг пояса и завязать любым морским узлом. Именно это незнакомец и делал, подпоясывая свои широкие полосатые штаны с разным узором на каждой штанине. Отдельное упоминание заслуживает обувь незнакомца. Во-первых она была абсолютно чистой, грязь как будто отскакивала от неё. Вполне возможно так и было, Ренкит заметила что крошки, которые после себя на полу оставил последний посетитель, который к слову был здесь неделю назад, стали сами собой отползать от незнакомца. Во-вторых она была разная. Абсолютно разная, начиная от формы и размера и заканчивая узором. Единственное общее был цвет этих башмаков, идеально гармонирующий с цветом плаща этого странного и откровенно нелепого незнакомца.
– Здравствуйте, почтенный путник! Чего изволите искать в моей лавке?
– спросила Ренкит.
– А... эм... здравствуй, почтенная хозяйка! Я... эм... я первый раз в вашем прекрасном городе и не знаю, что и где я мог бы найти, но сейчас я изволю искать тихое, сухое и теплое место, где можно было бы перекусить и посмотреть разную ... эм... всячину, - ответил незнакомец. Голос незнакомца так же был странным, это был приятный тенор, нисколько не дребезжащий и от того сильно контрастирующий с бородой и общим ощущением старости и мудрости, исходящим от нежданного посетителя.
– Тебе очень повезло, уважаемый старец, не иначе как невидимые нами последнее время звезды благоволят тебе, да и мне, раз направили твои стопы в сторону моей лавки! Здесь ты сможешь найти и еду, и кров, и даже различные вещи, кои ты назвал всячиной. Чего ты изволишь отведать?
– Что угодно, только быстрее и пусть будет горячим. Я давно в пути, ничего не ел, очень устал и голоден как волк.
– Хорошо, постараюсь быстрее. А пока предлагаю тебе осмотреть мои товары и ,коли ты грамотен, ознакомиться с последними новостями города и окрестностей и главными новостями из столицы. Свитки ты найдешь у камина.
Ренкит удалилась на кухню. Привычно подвесила чайник над огнём и начала собирать разнос с печеньем и булочками, довольно чёрствыми надо сказать, ведь незачем стало готовить новые сладости, раз посетителей не стало. Вернувшись к стойке с горячим чайником, парой чашек и полным разносом печенья и булок, она обнаружила необычного посетителя возле давно не разжигаемого камина, поленья к которому некому стало приносить, и который не должен был гореть. Однако он горел и грел. В лавке стало заметно теплее. Ренкит сначала подумала что нежданный гость принес поленья с улицы, однако единственный прямой путь к поленнице лежал через кухню, а носить с собой поленья гость явно не мог. Ренкит заметила у него под плащом довольно вместительную сумку, однако не на столько большую, чтобы таскать в ней запас дров для камина.
Гость так и не снял плаща, чтобы просушить его, однако тот явно уже был сухим. Подойдя ближе и поставив разнос и чайник на ближайший стол, Ренкит заметила сразу две странности. Первой была та, что даже не смотря на обращенное к горящему камину лицо и прямой свет от него, под капюшоном держалась тень, которая, казалось, стала еще непроницаемее. Второй- камин горел сам по себе. Никаких дров не было и в помине. Это не напугало Ренкит, ибо она слышала от мужа о магическом освещении и что только самые богатые люди могут позволить себе это, но это её очень удивило и озадачило. Если раньше она думала сколько можно взять денег со старика, теперь она боялась что сама останется должна ему, ведь по всему выходило что её гость был магом, а простому люду с магами не сладить и против их воли обычно не выступают даже самые влиятельные люди.