Изабелловая масть
Шрифт:
— Чтоб ты сдох, — глухо просипела, шелестя губами и касаясь носом простыни, — ты заслуживаешь этого…
Но, кажется, он меня не услышал. Или же просто проигнорировал.
Медленно вышел из меня и, огладив ягодицы, снова скользнул обратно. Раскачивался, ускоряя движения. Снова провёл рукой по моей спине, подбираясь к волосам и неторопливо наматывая мои пряди себе на кулак. Потянул, вынуждая поднять голову… ещё…
Запрокинув подбородок, я раскрыла рот. Кожа на шее натянулась до предела. Лопатки на спине
Он склонился надо мной, перехватывая рукой мою талию и поднимая меня. Содрал с меня кофту и, дёрнув застёжку лифчика, оставил абсолютно обнажённой. Кожа вновь покрылась одеялом из мелких и колючих мурашек. Прижав мою спину к своей груди, он продолжал вколачиваться в меня… шершавая ладонь легка на мою грудь. Смяла полушарие и прокрутила твёрдый сосок между большим и указательным пальцем.
— Вера, — его рука сместилась с груди на мой подбородок. Длинные фаланги сжали щёки, вынуждая меня открыть рот и впустить пару его пальцев во влажный плен. Я тут же царапнула зубами его подушечки. Невольно втянула пальцы глубже и обвела их языком. — С ума по тебе схожу.
Я тоже. Я, кажется, тоже схожу с ума. Чем дольше я нахожусь рядом с этим человеком, тем больше я теряю себя.
Что-то отдалённо схожее с болью, вспыхнуло внутри меня в тот момент, когда Виктор, притормозив на несколько секунд, с новой силой вошёл в меня. Так глубоко, что я заскулила, и моя рука молниеносно нашла его торс. Упершись ладонью в твёрдый пах, я попыталась остановить его. И… Господи! Судя по тому, что он замер, я была понята им.
— Прости, — влажный лоб коснулся моего плеча, — Прости…
Освободив мой рот, он опустил руку и нежно обхватил мою шею. Обвёл большим пальцем конвульсивно бьющуюся венку и, спустился к моему животу. Ниже… до тех пор пока не нащупал мой клитор. Невесомо коснулся его, задевая за живое. Мгновенно находя точку, с помощью которой так легко манипулировать женщиной. Медленно наматывал мелкие круги вокруг него, и снова начинал раскачиваться. Я задрожала от подступающей развязки. Мои колени затряслись от слабости. Если бы не его вторая рука… Он так крепко держал меня…
Виктор наполнял меня собой яростнее, чем прежде. Вбивался так, словно боялся, что испарюсь. Исчезну и он не успеет насладиться этой близостью. Невольно выгибаясь под его прикосновениями, я запрокинула руку, хватаясь за его шею и впиваясь ногтями в скользкую смуглую кожу.
Слышу как с его губ срывается злобное утробное рычание. Он близок. Кажется, близок так же, как и я. Сволочь. Ненавижу его.
Толчок за толчком. Рывок за рывком. Смешанное дыхание. Мне почти плохо. И почти не больно.
Я напрягаюсь, обхватывая своими стенками
А затем наступила тишина. Такая, чёрт возьми, оглушительная. Мне показалось, что от неё вот-вот лопнут барабанные перепонки.
А внутри пустота.
Что может быть хуже?..
Глава 27
Причудливые узоры плясали на стене, изображая, как мне казалось, то пожар, то морские волны. То когтистые ветки отдавали тень сквозь тонкие и старенькие занавески. Я смотрела на эти «танцы» не меньше часа. Демонстративно игнорируя Виктора и его поползновения в мою сторону, я всеми силами пыталась не поддаться эмоциям.
Я не произнесла ни слова с тех пор, как он, вспотевший и довольный, слез с меня после утоления своей ночной жажды…
Позволив себе всплакнуть, я вышла из комнаты и обтеревшись мокрым полотенцем, вернулась в спальню. Он ждал, что я заговорю… но я не могла произнести ни звука.
Я слишком устала на тот момент. И заснула едва моя голова коснулась подушки.
Утром меня разбудило мягкое и нежное касание к щеке. Это были его губы. Единственное чего мне хотелось: чтобы он оставил меня в покое.
Сейчас я просто ждала. Ждала когда он уедет. А я была уверена, что он уедет. Оставит он меня здесь одну или нет — неважно.
Спустя час его автомобиль скрылся в тени деревьев…
Отойдя от окна, я одела на себя вчерашнюю одежду и вышла из комнаты. Обошла небольшой дом, проверяя каждый угол и, убедившись, что я здесь одна, отправилась на кухню.
Он снова приготовил для нас завтрак.
Я отпила немного всё ещё тёплого какао и потянулась за тарелкой. Это была овсяная каша с добавлением какого-то варенья.
Мило?
Нет.
Мне казалось, что моя злость только нарастает. Я терялась в собственных эмоциях. Я даже разобраться в них не могла! Это было подобно пыткам…
— Доброе утро, — позади меня кто-то тихо откашлялся перед тем как поприветствовать.
Тяжело сглотнув, я повернулась и увидела перед собой знакомое лицо. Тот же охранник, что и в апартаментах: Михаил.
— Доброе, — буркнув в ответ, я тут же отвернулась. Насупившись, делала вид, что меня не беспокоит его присутствие. Хотя… его присутствие раздражало.
При свете дня этот дом уже не казался мне таким зловещим и безнадёжным. Пожалуй, Виктор даже был прав, назвав его безопасным. Пожалуй…