Избави нас от зла
Шрифт:
— Я не принимаю их, — подтвердил он. — Я никогда не отдам душу в обмен на золото.
Ответом ему был низкий злобный ропот.
— Будьте благоразумны! — внезапно во весь голос закричал мистер Уэбб. — Умоляю вас всех, не губите себя! Неужели вы еще не научились тому, что, каким бы сладкозвучным ни был голос дьявола, его дары приносят только несчастья и ведут к горению в огне ада, имя которого — отчаяние? Вы добрые люди, каждый из вас, вернее, вы ими недавно были. Опомнитесь же, пока не поздно!
Молчание было ответом на его мольбу, а потом в плечо мистера
— Вы всегда сами создавали себе осложнения, — стал он глумиться. — Вместе с мужем этой жалкой женщины.
Он повернулся к миссис Фокс и ударил ее по лицу; ударил так сильно, что она тоже упала с лошади.
— Нет! — закричал Роберт.
Мальчик поскакал вперед, но Фауст легко увернулся, схватил его за шею, выдернул из седла и швырнул в седло перед собой. Роберт стал отбиваться, пытаясь освободиться, но Фауст пригвоздил его к седлу так, что он не смог даже шелохнуться. Тем временем миссис Фокс медленно поднялась на ноги, но получила пинок ногой в лицо и снова упала, теперь на мистера Уэбба. Фауст повернул лошадь, чтобы обратиться к толпе.
— Иногда необходимо, — закричал он, — обрубать гнилые ветки, чтобы спасти дерево. Разве не были эти двое, что пресмыкаются сейчас перед нами, всегда с примесью гнили? Этот человек пятнадцать лет назад помог отправить в изгнание из Вудтона хозяина этой деревни сэра Чарльза. А эта женщина спаслась от наказания, которого, несомненно, заслуживала, — от сожжения на костре, как отъявленная шлюха и ведьма.
Ответом ему были крики одобрения и улюлюкание, а затем толпа стала поносить и освистывать миссис Фокс и мистера Уэбба. Несколько мужчин выскочили из толпы и попытались схватить пленников; Фауст одобрительно улыбнулся, но тем не менее отрицательно покачал головой и жестом руки приказал всем вернуться на место.
— Еще нет, — пробормотал он, — еще нет, верные мои друзья. Нет такого, даже самого ужасного, преступления, которое невозможно простить, если, конечно, совершивший его сначала в нем признается.
Он повернулся к солдатам, подал им знак рукой и скомандовал:
— Приведите остальных пленников.
На лужайке показались двое солдат. Один вел сэра Генри на веревке, завязанной вокруг шеи, второй тащил Эмили.
— Нет! — закричал Роберт и снова попытался соскользнуть с седла, но хватка Фауста оставалась крепкой, и вырваться ему не удалось. Он смотрел на Эмили полным отчаяния взглядом. Она не слышала его крика; казалось, она ничего и не видела, ослепленная ужасом.
— Этот человек, — объявил Фауст, сделав жест в сторону сэра Генри, — тоже предатель, и самый отъявленный. Ну же, сэр, признавайтесь.
— Я признаю… — заговорил сэр Генри, но сделал паузу и перевел дыхание. — Я выдал своего командира, сэра Чарльза Уолвертона, бунтовщику капитану Фоксу.
— Вы сожалеете об этом?
— Сожалею.
— Понесли вы
— Да, я наказан.
Фауст скривил губы в улыбке и прошептал:
— Каким образом?
Сэр Генри снова судорожно сглотнул и бросил взгляд на дочь, на ее бледное, искаженное страхом лицо.
— Моя жена… — вымолвил он наконец.
— И что же? — продолжал настаивать Фауст.
— Моя жена была убита.
— Да, — сказал Фауст, — дабы чрево ее не производило на свет новых предателей.
Он кивнул солдату, который держал Эмили. Тот безжалостно дернул девочку за волосы, заставив упасть на колени, а потом принудил подавить вырвавшийся у нее крик, приставив нож к горлу.
— Вы обещали! — закричал сэр Генри, бросившись к дочери.
Петля затянулась на его шее, не дав двинуться дальше.
— Умоляю! — захрипел он задыхаясь. — Пожалуйста, не трогайте мою дочь!
Фауст пожал плечами.
— Мне нужны доказательства вашего раскаяния.
— Да, — тяжело дыша, ответил сэр Генри, — да, конечно!
— Видите этих предателей? — спросил Фауст, жестом указывая на миссис Фокс и мистера Уэбба. — Какого, по вашему мнению, они заслуживают наказания?
Сэр Генри тупо ставился на пленников. Он попытался заговорить, но задохнулся и отрицательно покачал головой.
Фауст повернулся к окружавшим лужайку жителям деревни.
— Решайте! — закричал он внезапно ставшим пронзительным голосом. — Как они должны быть наказаны? Этот еретик и эта ведьма! Вам судить! На ваши головы падет их кровь!
Воцарилась тишина. Затем вперед выступила женщина. Ее искаженное ненавистью лицо тряслось от гнева.
— Повесить их! — завопила она. — Повесить обоих!
— Нет! — возразил какой-то мужчина, стоявший на дальнем конце лужайки. — Повешение будет для них слишком легким наказанием!
— Побить их камнями! — закричал третий житель Вудтона.
— Сжечь их! — завопил четвертый.
Фауст повернулся к сэру Генри, лениво развалился в седле и обнажил зубы в улыбке.
— Итак, вы слышали приговор суда, — сказал он и махнул рукой. — Соблаговолите проследить, чтобы он был приведен в исполнение.
Сэр Генри стоял словно парализованный, не в силах вымолвить хоть слово. Но в его распоряжении приступить к казни нужды не было. Жители Вудтона уже устремились на лужайку, и, как мистер Уэбб ни пытался защитить от них миссис Фокс, вскоре и он, и она затихли под ударами обрушившихся на них кулаков. Увидев, как схватили и поволокли его мать, Роберт закричал что было сил:
— Отец! Отец, где вы? Мама! Нет, мама!
Но его заставили замолчать: Фауст со смехом приказал засунуть в рот мальчику кляп и связать его, не оставив ни малейшего шанса сбежать. После этого Фауст пришпорил лошадь и поскакал следом за толпой к дальнему краю лужайки. Он посмотрел на лежавшего поперек седла пленника и рассмеялся. Глаза Роберта были вытаращены, он продолжал вопить, но кляп не позволял вырваться из его горла ни единому слову. На краю лужайки были вкопаны два столба. Вокруг каждого уже лежала громадная куча дров.