Избавитель
Шрифт:
Глеб уже затянул петлю на шее, когда Афелия схватила его за руку.
— Не делай этого… — сказала она. На миг ему стало страшно. Он бессмысленно взглянул на Афелию, покачнулся и обвис, раскинув руки, как будто распятый в воздухе ее словами. Он висел, слегка раскачиваясь и поворачиваясь.
Через несколько дней бродячие собаки отгрызли ему ноги, а вороны выклевали глаза…
Малыш остался совсем один и жена немца, страдающая бесплодием, уговорила мужа усыновить его. Ему отвели отдельную комнату в пристройке.
Прошло
Как-то малыш задремал над книгой и ему приснился сон из его птичьего прошлого. Он летал, кружил над бараком, потом опустился на камни, на которых обычно сидел Гомер. И вдруг к нему подошел Глеб. Малыш так ясно его увидел. Он мог бы пересчитать все морщины и бородавки на его лице.
— Когда ты заберешь меня от немца, я не могу больше у него жить… — всхлипывая, прошептал малыш.
— Скоро… — сказал Глеб, и малыш проснулся весь в слезах.
Над поселком царил вечер, светлый и тихий. Если бы все было таким, каким казалось.
Некоторое время малыш наблюдал за женой немца в щель двери. Она раздевалась и причесывалась на ночь. Немец уже спал. Наконец и она заснула. Малыш встал, на цыпочках перебежал комнату, порылся в шкатулке, где жена немца хранила нитки, ленты, пуговицы. Наконец он нашел то, что искал. Это была брошь с водянисто-бледным камнем. Точно такую же брошку он видел на груди у матери. В камне как будто мигали глаза, тысячи глаз.
Под утро малыш ушел из поселка…
1
Серафим шел по аллее, огибающей пруд, вокруг которого в какой-то смутной дымке нереальности маячили сосны, как будто нарисованные очень тонкой кистью из верблюжьего волоса. Их отражения в воде напоминали двоящиеся силуэты мужчин и женщин, сломанные полосой ряби. Он шел и оглядывался. Реальность не вызывала к себе доверия. Она открывалась слой за слоем и напоминала бред, зарождающуюся галлюцинацию. Казалось, что это всего лишь декорация некоего представления, управляемая невидимым машинистом сцены, которая скрывает за собой настоящий город.
На горбатом мосту Серафим приостановился. Его насторожили знакомые интонации в голосе незнакомца в рыжем парике и в очках с дымчатыми стеклами.
Вспомнилось детство, как будто приоткрылась дверь. В комнату с низким потолком и земляным полом вошел дядя в телогрейке, обвязанный женским платком с охапкой веников для бани. Тетя сидела на кровати, придавленной горкой подушек, бледная и босая. Отсвет от зеркала упал на ее лицо, и оно расцвело, обрело форму и цвет…
Все это Серафим увидел и так ясно, даже почувствовал запах, исходивший от веников.
— Я его потерял у дома Графини… — сказал незнакомец в очках с дымчатыми стеклами. — Мне и в голову не могло придти, что у него есть двойник…
— Все это довольно странно… — отозвался его собеседник, лысоватый господин в потрепанном плаще и в больших, не по размеру ботинках. По всей видимости, он страдал подагрой. — Вполне возможно, что и Графиня замешана в этом деле…
— Или нас просто водят за нос…
— Ну, не знаю…
Подглядывая за незнакомцем и оступаясь на шатких и осклизлых ступенях лестницы, Серафим поднялся на террасу с балюстрадой. Открылся вид на Болотную площадь. Она напоминала водоворот, над которым поднимались уступами крыши Башни, как гребни волн. Лишь мрачность мешала этой картине стать величественной.
— Как вам это нравится?.. — Слегка склонив голову, Астролог заглянул Серафиму в лицо.
— О чем это вы?.. — рассеянно спросил Серафим, все еще наблюдая за незнакомцем в дымчатых очках.
— Так вы ничего не слышали об Избавителе?.. — жестом Астролог указал на человека, окруженного толпой. — Довольно странный тип… и одет странно… и это странное пятно на лбу, как будто нарисованное… явно подставное лицо…
Серафим взглянул на Астролога. Одет он был несколько старомодно, лицо бледное, нос с горбинкой, волосы рыжие.
Солнце отыскало щель в облаках. Над головой Астролога появился тонкий сияющий ободок, а глаза его изменили цвет и выражение.
Снова потемнело. Листья затрепетали, ловя отражения, синеву, облака.
Начался дождь. Астролог попытался открыть сломанный зонт.
— Опять дождь… творится что-то непонятное… и звезды ведут себя странно… Сириус уже не виден, ушел на запад, за горизонт, а Меркурий открылся, переходит через хребет Козерога и приближается к Девам…
— Едва ли я в этом разбираюсь… — слегка приподняв шляпу, Серафим повернулся к Астрологу спиной и пошел по направлению к вокзалу…
Обдав Серафима чадом и копотью, мимо прополз паровоз, потянулись вагоны. Поезд остановился. Платформа наполнилась людьми, баулами, саквояжами. Сутолока. Свистки. Дым. Через несколько минут платформа опустела.
«Однако странно, почему Моисей не приехал?..» — Серафим еще раз глянул по сторонам, на всякий случай зашел в зал ожидания. Людей в зале было немного, лишь у кассы стояло несколько человек. Он обратил внимание на плесень, которая ползла по стенам, окружая мозаику, по всей видимости, портрет Министра Путей Сообщений.
Выпив ржавой на вкус воды из общей кружки, прикованной цепью, Серафим спустился в подземный переход, на ходу вспоминая неожиданный ночной звонок по телефону. Моисей как в воду канул и вдруг объявился, позвонил, сказал, что будет в городе проездом, потом «кляц», короткие гудки и тишина…