Избрание
Шрифт:
— Святое сияние!!! — возопил неожиданно Великий инквизитор Корсо. — Силы тьмы лунного затмения на нас ополчились! Столько бед за один раз — как такое могло случиться?!
Все за столом уставились на объявившего последние дурные новости главного имперского министра и тот вынужден был оправдываться: «Ваш отец пообещал людям, его охранявшим, что с его восшествием на престол они все станут герцогами и часть его стражи, ребята несколько простоватые — поверила в это и перебила верных клятвам оставшихся стражей… Где теперь беглец и сколько с ним людей — нам пока что неизвестно. Не думаю
— Безумец на свободе. — как то буднично провозгласил Лиутпранд, вице-король Уммланда и старший из сыновей бежавшего Хада. — Теперь можно ожидать чего угодно: от массового похода крестьян на столицу — до того, что кто то из ныне его поддерживающих рыцарей, сам же его и зарежет, за насилие над своей сестрой или старой прабабкой…
— На костёр скотину и вся недолга! — предложил брат кельрик Амвросий, брату уммландцу, с которым до этого вообще весь вечер не общался, впрочем как и с остальными из родственников, за столом.
Внезапно вскочил, опрокинув подносы и вино, в стоявших на подносах кубках, ромлеянский вице король Джанелло и затрясся всем телом как в лихорадке.
Потом, сжимая кулаки, принялся кричать словно в никуда, истерично и несколько визгливо: «На части резать — на куски! Живьём обварить — как он мать… Тварь! Мразь! Дайте его мне и я сам распотрошу эту мразь — отдайте его мне!!!» — мужчина буквально бился в истерике и его первому министру Алавии стоило больших усилий усадить снова за стол и упросить Джанелло выпить пару кубков вина, после чего ромлеянский правитель понемногу успокоился. Лишь постоянно плакал и что то быстро-быстро тараторил своему министру утешителю, что успокаивал его как мог.
Внезапно проявил себя гарданец Борелл, что сидел уже несколько минут с кубком в руках и складывалось ощущение что он просто заснул: вино резко выплеснулось из ёмкости в руках мужчины ему на брюхо и на стол, обдав, немного брезгливо поднявшего брови при этом происшествии, Поллиона.
Борелл попросту раздавил золотой бокал своей медвежьей ручищей «лапой», видимо сильной как у дикого зверя, на которого он и сам немного походил, и теперь внимательно разглядывал винное пятно на своей одежде. Потом наследник из Гарданы глухо сказал: «К двум согнутым соснам привязать и отпустить. Будет честно…»
— Нет! — завизжал Джанелло и кинул поднос в Борелла, — медленно эту тварь мучать, медленно! За всё… всё… всё!!!
Крик ромлеянина словно спустил с цепей все страхи сидящих за столом людей: наследники вскочили на ноги и с красными лицами требовали отчёта у Магинария Имерия и «престолодержателя» о том, как подобный побег стал возможен, тем более теперь, в преддверии Избрания нового императора и глумливо интересовались — не предательство ли это со стороны высших имперских сановников?
Тем временем первые министры провинциальных королей снова начали споро выяснять отношения меж собой: Великий инквизитор Корсо бросил пустым кубком в Алавию, назвав того шутом — за что получил булкой прямо в лоб, от ромлеянина и новое прозвище «колбасник еретиков»!
Корсо тут же пообещал провести тотальные проверки в Ромлее, где инквизиция хоть с ограничениями, но работала
Вмешавшиеся в их перепалку Поллион и Тудджерри — тут же были осыпаны градом оскорблений со стороны обоих спорщиков и махнув рукой на происходящее просто попытались успокоить собственных кандидатов в императоры.
Корсо грозился вывести друидическую ересь «под ноль» и скоро вернуться в Уммланд с проверкой на Веру Света всех местных негоциантов, как было много столетий назад, когда без подобной проверки ни один купец не мог начать своё дело в этом, тогда ещё независимом, королевстве.
Начались потасовки и между людьми за «нижним» столом, предназначенном для свит наследников.
Уже нескольких вывели прочь из зала императорские дворцовые стражники гвардейцы и стали слышны громкие крики и сговоры о завтрашних встречах для поединков.
Дезидерий сидел с ничего не выражающим выражением лица, хотя в душе он ликовал и готов был пуститься в пляс: на ровном месте начиналась приличная ссора, что может в дальнейшем немало помочь ему отсрочить Избрание императора и возможно сохранить своё нынешнее место главного имперского министра, а то и стать регентом, при определённых условиях…
Расходились наследники и их люди злыми, как никогда: кельрики и ромлеяне осыпали друг друга бранью, не подбирая слов. Уммландцы первыми покинули зал, а гарданцы ждали пока не выйдет их королева, что показывало насколько мало было значение Борелла в его собственном королевстве и как важны были Поллион и его дочь.
Алуникофиэль появилась крайне раздражённая и было попыталась тут же начать говорить, но Поллион перебил своё дитя и указал что поговорит с ней позже.
Женщина быстро оценила обстановку и кивнув гривой своих светлых волос — гордо удалилась под охраной гарданских телохранителей, волоча вместе с отцом своего пьяненького мужа за собой и тихо ругая его почём зря.
Магинарий Имерий отправился посмотреть в каком сейчас пребывают состоянии задержанные за драки приезжие гости столицы империи, из свит наследников и проверить посты во дворце, а заодно и проводить всех наследников до дворцовых ворот, что бы драки и поединки, если где и происходили между сторонниками кандидатов на престол — то обязательно вне стен императорского дворца.
Канцелярист Аргуин был шокирован произошедшим и отпросился уйти к себе в особняк, на что милостиво дал разрешение Дезидерий.
Сам же главный министр, после окончания сего странного ужина — потребовал у своих агентов и доверенных секретарей срочного сбора через три часа, на ночном совещании, и указал им мало используемый павильон в дворцовом парке при императорском дворце, где любил последние годы сиживать покойный правитель, когда страдал бессоницей.
Когда наконец собрались срочно вызванные им люди, Дезидерий у них спокойно поинтересовался тем, насколько реально найти и привезти в столицу Хада, отца наследников — что бы, при возможных удачных случаях: либо сдать его одному из сыновей, либо же внезапно возвести на престол, в обход завещанию умершего императора.