Избранная и беглец
Шрифт:
— Вот как… — Кажется, Айрис даже не удивилась. — А ты не хочешь, да?
Оллин кивнул:
— Мне это все не нравится. Вообще не нравится сама идея становиться кем-то другим. Оллин перестанет существовать, будет только Артемис. И — да, настоящего Артемиса убьют. Хоть он и напал первым, желая от меня избавиться, все же мы дети одних родителей. Я говорю глупости, да? Я не должен задумываться?
— А почему господин Делайн хочет тебя на место Артемиса? — В серых глазах Айрис заблестел интерес. — Прости, но я не в курсе. Мне про Рамелию мало что… записали.
— Мой
— А чем плохи модификанты? — спросила она.
— Да ничем, — он развел руками. — Вот я, сижу перед тобой. Чем я так сильно плох? Чем плохи дети модификантов?
— Наверное, тем, что модификант всегда сильнее и быстрее человека, — пробормотала Айрис. — Людям свойственно ненавидеть тех, кто лучше их.
И умолкла, думая о своем.
— Это все мой отец. Он им мстил из-за одного случая. Умело проводимая политика всегда находит отклик среди жителей.
Айрис молча поднялась.
— Так отчего ты сомневаешься? Как я правильно поняла, на одной чаше весов — жизни сотен, тысяч живых существ, а на другой, выходит — твоя и твоего брата.
— Да, выходит, что так, — согласился он. — Мне не нравится терять себя и становиться кем-то. И мне не нравится, что для этого придется убить Артемиса, как бы глупо это ни звучало. Знаешь, когда я жил совершенно один, я мечтал о том, что когда-нибудь встречу себе подобного. И я понимал, что буду высоко ценить этого подобного, пусть даже не единственного. Жизнь ценна, хоть иногда… вынужденно приходится ее обрывать.
— Но тебе предлагается разменять всего две жизни на жизни многих. — В голосе Айрис слышалась печаль. — А на моей планете, там, где я жила, жизнь человека не стоит ничего. Вообще ничего. Мой… бывший муж мог убить крестьянина просто так, из прихоти, и ему за это ничего бы не было.
— То есть, ты полагаешь, что можно меняться?
Айрис улыбнулась и качнула головой.
— Я ничего не полагаю. Это же твоя жизнь, тебе и решать. Становиться правителем Рамелии или нет.
— Хитрая ты, — буркнул Оллин.
Он с тоской посмотрел на Айрис, окинул взглядом ее узкое изящное тело. Его пара. Пара, которую он, по сути, совсем не знает. Пара, которая его толком к себе не подпускает, боится.
— Я пытался узнать что-то про Поддержку, — тихо сказал он.
Айрис ощутимо вздрогнула и обхватила себя руками за плечи, как будто по каюте прошелся сквозняк.
— Получилось?..
— Нет, — мотнул он головой, — нет. Их представительство в сети — федеральное. Возможно, став правителем Рамелии, я получу больше прав доступа и к этой информации. Как думаешь, хороший повод им стать?
Айрис подошла, остановилась так близко, что Оллин мог ее обнять за талию и усадить к себе на колени. И ему очень хотелось этого, но сдержался.
— Хитрый ты, — повторила Айрис его слова, — хочешь сказать, что пойдешь на все это только ради меня?
— Но это уже влияет. — Он встретился с ней взглядом. — Мне не плевать на твое будущее, Айрис. Я хочу знать, что с тобой сделали. Это последний камешек в чашу весов.
Губы Айрис дрогнули.
— Я не могу принять от тебя такую жертву.
— Это не жертва. — Он протянул руку и все же коснулся ее тонкого запястья. — Для тебя — не жертва. А еще правитель планеты может послать корабль на Эрфест и забрать твоего малыша.
Айрис стояла, задумавшись, перекатываясь с носков на пятки, и внезапно ее взгляд показался Оллину тяжелым и пронизывающим.
Да, определенно Айрис-мотылек исчезала, на поверхность всплывала совершенно другая личность. Интересно, это была только работа нейроаналитика или вмешательство Поддержки тоже сказывалось? Оллин не знал.
— Это будет непросто, Оллин.
— Я знаю.
Вот и все. Всего две жизни на одной чаше весов, а на другой — сотни, тысячи жизней и… возможность выяснить, кем сделали Айрис.
Лайон Делайн все так же сидел за столом и курил сигару, пуская в потолок красивые колечки белесого дыма.
Как-то особенно остро он глянул на Оллина. Неприятно и… алчно, что ли.
Но тут все понятно. Дядюшка прекрасно осознает, что в случае согласия и ему перепадет жирный кусок власти на Рамелии, а может, и на Джейфалисе.
— Ты подумал?
Оллин кивнул.
— Да, подумал. Мне не нравится идея расправиться с моим же братом. Но не буду строить из себя чувствительную девицу. Я этого брата никогда не знал, и он мне чужой. К тому же ты говоришь, он напал первый. Так что — да, дядя. Я согласен занять место Артемиса. Но с одним условием.
Лайон дернул бровью, и почему-то Оллин вспомнил, что много раз видел подобное движение в зеркале. Семейное, видимо.
— И чего ты хочешь?
— Ты дашь мне обещание, что ни ты, ни твои люди никогда не причинят вреда моей подруге Айрис. Мы запечатаем это обещание сведениями о том, что ты подменяешь Артемиса на модификанта-близнеца, положим в информационный реестр. К ячейке будут иметь доступ двое — ты и я. Если что-то случится с Айрис, я обнародую данные.
Он сказал это, и даже как-то легче стало.
Лайон помолчал, невозмутимо пуская дымные кольца, затем неторопливо отложил сигару в блестящую пепельницу.
— Ты готов лишиться всего? Из-за нее?
— Я просто не очень-то тебе доверяю, — сказал Оллин, — и не всегда смогу быть рядом с ней, чтобы защитить.
— Это точно. Став Артемисом, ты уже не сможешь скакать по планете в обличье своего аватара с полуголой бабой на спине. — Лайон умолк, раздумывая, затем резко поднялся, отодвигая кресло, поправил узкие штанины своих неудобных брюк. — Ну хорошо. Раз я получил твое согласие, давай сделаем так, как ты предлагаешь. Этим лучше заняться в кабинете нашего уникального нейроаналитика, но прежде я кое-что скажу своим людям.