Избранная проза
Шрифт:
Седьмая луна.271
Ночь шестая, но небо
Такое прекрасное!
Бурное море.
До острова Садо раскинулась
Небесная река.272
Сегодня мы миновали самые труднопроходимые места Северных земель: Оясирадзу - «Не оглядываясь на отца», Косирадзу - «Не оглядываясь на сына», Инумодори - «Собаки бегут назад», и Комагаэси - «Лошадь поворачивает вспять» - и совершенно выбились из сил, поэтому, добравшись до постоялого двора, я тут же устроил себе ложе и лег, однако заснуть мне не удалось: рядом, в соседней комнате, которая была ближе к веранде, разговаривали две молодые женщины. Иногда доносился и голос пожилого
– Вам лучше идти одним, следуя примеру других людей. Светлые боги непременно уберегут вас и помогут избежать несчастий». С этими словами мы вышли за ворота, но долго еще печаль омрачала мою душу.
Под кровом одним
С прелестницами ночлег -
Цветы и луна.
Так я сказал Сора, и он записал это стихотворение274.
Кажется, место это называлось Сорок восемь протоков Куробэ - переправившись через множество бесконечных речушек, мы вышли к заливу Наго. Подумав, что неплохо было бы посмотреть на глицинии Тако275, - правда, сейчас не весна, но ведь и в эти первые осенние дни они должны быть по-своему хороши, мы спросили дорогу у местных жителей, и услышали вот что: «Пройдете около пяти ри вдоль побережья, потом подойдете к подножию вон той горы. Только вот место там дикое, есть несколько рыбачьих лачуг, но вряд ли кто-нибудь согласится приютить вас даже на одну краткую, как коленце бамбука, ночь». Напуганные такими словами, мы отправились в Кага.
Рис молодой.
Бредем сквозь его аромат.
Справа море Арисо.
Мы перевалили через гору Унохана, миновали долину Курикара-га-тани276 и на пятый день середины Седьмой луны пришли в Канадзава, Тут живет один человек, по имени Касё, он купец и часто бывает в Осака. Заночевали вместе на его постоялом дворе.
Человек, называвший себя Иссё277, любил хайкай, слава его незаметно распространилась по миру, и многие знали его, но прошлой зимой он безвременно покинул этот мир, и теперь его старший брат решил почтить его память. По этому случаю я сложил:
Дрогнет даже могила
Мой рыдающий голос над ней
Ветром осенним...
Будучи приглашенными в одну травяную хижину:
Осенняя свежесть.
Пусть каждый себе очистит
Тыкву иль баклажан.
Сложил в пути:
Огненно-красное
Солнце - будто еще не подул
Осенний ветер...
В местечке, которое зовется Сосенки - Комацу...
Милое имя!
По Сосенкам ветер гуляет, волнуя
Посетили святилище Тада. Здесь хранится шлем Санэмори278 и кусок парчи от его платья. Кажется, и шлем, и платье он получил от князя Ёситомо в те давние времена, когда служил роду Минамото. Он и в самом деле был незаурядным воином. Шлем от козырька до боковых отворотов «фукикаэси» украшен резьбой - орнаментом из хризантем и заморских трав и инкрустирован золотом, нашлемник «голова дракона» украшен двумя изогнутыми рогами - «кувагата». В летописи святилища ярко, во всех подробностях рассказывается о событиях того времени: о том, как после гибели Санэмори в Кисо Ёсинака вместе с молебной запиской передал этот шлем святилищу, как появился здесь его гонец, Хигу-ти Дзиро279.
Жестока судьба!
Под славным шлемом сегодня
Ютится кузнечик.
Шагая по дороге к горячим источникам Яманака, мы все время имели за спиной вершину Белого корня Сиранэ-га такэ. Слева у подножия гор расположен храм Каннон. Известно, что, после того как государь-инок Кадзан совершил паломничество по Тридцати трем обителям280, он установил здесь изображение Великомилосердной заступницы, Великой печальницы, и назвал это место Ната. Скорее всего, он взял по первому слогу от названий Нати и Танигуми. Среди причудливых каменных глыб растут старые сосны, на вершине утеса стоит небольшая крытая мискантом молельня - да, место это и в самом деле замечательное.
Камней Исияма281
Белее этот студеный
Осенний ветер.
Окунулись в горячий источник. Говорят, что по своему живительному действию здешние источники почти не уступают источникам Ариакэ.
Яманака.
Хризантем и не трону - запах
Горячих ключей283.
Здешнего хозяина зовут Кумэносукэ, он совсем еще ребенок. Его отец очень любил хайкай, настолько, что приехавший сюда однажды совсем еще молодой Тэй-сицу284 почувствовал себя посрамленным его мастерством и, вернувшись в столицу, поступил в ученики к Тэйтоку285, после чего слава о нем распространилась по миру. Говорят, что, став знаменитым, Тэйсицу никогда не брал с этой деревни плату за исправление строф286. Но все это - преданья далекой старины.
Сора страдал от болей в желудке, а поскольку один из его родственников жил в провинции Исэ, в местечке Нагасима, то он решил, расставшись со мной, идти прямо туда. На прощанье он оставил мне такие строки:
Пускай где-то в пути
Упаду и больше не встану
Эти хаги со мной...
Сора
Велика печаль того, кто уходит, велика досада того, кто остается, словно одинокие утки блуждают в облаках. Я тоже сложил:
Сегодня сотру
Имя твое, на шляпу
Ляжет роса. 287
Остановился на ночлег в обители Дзэнсёдзи, за пределами селения Дайсёдзи. Это все еще земля Кага. Сора тоже ночевал здесь прошлой ночью, вот что он мне оставил:
Ночь напролет
Слушаю: ветер осенний шумит
За домом в горах.
Разлуке нашей всего одна ночь, а кажется, что между нами тысяча ри. Устроившись на ночлег в общей келье, я тоже прислушивался к шуму осеннего ветра, но вот небо посветлело, и послышались светлые голоса читающих сутру, скоро донеслись звуки била, и я пошел в трапезную. Сегодня я должен идти в Этидзэн, а потому спешил пораньше спуститься в сад, но молодые монахи, с бумагой и тушечницей, гурьбой следовали за мной по пятам до самого низа лестницы. В этот миг с ивы в саду осыпались листья, и я торопливо написал, уже в сандалиях: