Избранная
Шрифт:
Если мы доберемся до переулка, то сможем раствориться среди зданий, и нас не найдут. Осталось преодолеть две сотни футов. Я слышу шаги позади, но не оборачиваюсь. Тобиас хватает и сжимает мою руку, тащит меня вперед, быстрее, чем я когда-либо бежала, быстрее, чем я вообще могу бежать. Спотыкаясь, я спешу за ним. Раздается выстрел.
Боль острая и внезапная, она возникает в плече и тянет во все стороны наэлектризованные щупальца. Крик застревает в моем горле, и я падаю, обдирая щеку о мостовую. Я поднимаю голову, вижу колени Тобиаса
— Беги!
Спокойно и тихо он отвечает:
— Нет.
Через несколько секунд нас окружают. Тобиас помогает мне подняться, подставляет плечо. Из-за боли мне трудно сосредоточиться. Солдаты-лихачи окружают нас и держат на прицеле.
— Мятежники-дивергенты… — Эрик стоит на одной ноге, лицо у него болезненно-бледное. — Бросайте оружие.
Глава 34
Я тяжело опираюсь на Тобиаса. Ствол пистолета, приставленный к спине, подталкивает меня вперед, в парадную дверь штаб-квартиры Альтруизма, простого серого здания высотой два этажа. По моему боку стекает кровь. Я не боюсь предстоящего; мне слишком больно, чтобы думать об этом.
Ствол пистолета подталкивает меня к двери, охраняемой двумя солдатами-лихачами. Мы с Тобиасом входим в нее и оказываемся в простом кабинете, в котором нет ничего, кроме стола, компьютера и двух пустых стульев. За столом сидит Жанин с телефоном у уха.
— Ладно, тогда пошлите кого-нибудь обратно на поезде, — произносит она. — Ее нельзя оставлять без присмотра, это самое главное… я не разг… мне пора.
Она бросает трубку и переводит серые глаза на меня. Они похожи на расплавленную сталь.
— Мятежники-дивергенты, — сообщает один из лихачей.
По-видимому, он лидер Лихости или же рекрут, которого освободили от симуляции.
— Да, я вижу.
Она снимает очки и кладет их на стол. Наверное, она носит очки из тщеславия, а не по необходимости, потому что полагает, будто выглядит в них умнее… так говорит мой отец.
— Ты. — Она показывает на меня пальцем. — Я так и думала. Подозревала тебя с самого начала из-за проблем с результатами твоей проверки склонностей. Но ты…
Она качает головой и переводит взгляд на Тобиаса.
— Ты, Тобиас, — или лучше называть тебя Четыре? — сумел от меня ускользнуть, — тихо произносит она. — Все факты свидетельствовали в твою пользу: тесты, симуляции — всё. И тем не менее результат налицо.
Она складывает руки и опирается на них подбородком.
— Возможно, ты сумеешь объяснить, как так вышло?
— Ты гений, — холодно отвечает он. — Вот ты и скажи.
Она кривит губы в улыбке.
— Моя гипотеза заключается в том, что на самом деле ты альтруист. Что твоя Дивергенция слабее.
Она улыбается шире, как будто ей весело. Я стискиваю зубы и подумываю кинуться через стол и задушить ее. Возможно, я бы так и поступила, если бы не пуля в плече.
— Поразительные способности к
Я кошусь на него. Я совсем забыла об этой стороне его характера — о той его части, которая предпочтет взорваться, чем лечь и умереть.
— Теперь, когда сомнений в твоих умственных способностях не осталось, можешь продолжить нас убивать. — Тобиас закрывает глаза. — В конце концов, у тебя еще много лидеров Альтруизма в очереди на расстрел.
Если комментарии Тобиаса и раздражают Жанин, она этого не показывает. Грациозно встает, не переставая улыбаться. На ней голубое платье до колен, обтягивающее жировой валик на талии. Комната кружится, когда я пытаюсь сосредоточиться на лице Жанин, и я наваливаюсь на Тобиаса в поисках опоры. Он обнимает меня рукой, поддерживая за талию.
— Не глупи. Спешить некуда, — беззаботно отвечает она. — Вы оба нужны мне для очень важного дела. Видите ли, меня озадачило, что дивергенты невосприимчивы к сыворотке, которую я изобрела, и потому я работаю над средством от этого. Я думала, что преуспела в последней партии, но, как вам известно, ошибалась. К счастью, у меня есть еще одна партия для проверки.
— К чему себя утруждать?
Она и лидеры Лихости с легкостью убивали дивергентов в прошлом. Разве с тех пор что-то изменилось?
Она улыбается мне.
— С самого начала проекта с лихачами меня интересует один вопрос, а именно следующий. — Она обходит стол, проводя по его поверхности пальцами. — Почему большинство дивергентов — слабовольные, богобоязненные ничтожества из Альтруизма, а не из какой-нибудь другой фракции?
Я не знала, что большинство дивергентов — выходцы из Альтруизма, и не знаю, почему это так. И вряд ли мне удастся прожить достаточно долго, чтобы выяснить это.
— Слабовольные, — усмехается Тобиас. — В последний раз, когда я проверял, нужна была сильная воля, чтобы манипулировать симуляцией. Слабаки контролируют разум армии, потому что обучить свою собственную им не по силам.
— Я не дура, — возражает Жанин. — Фракция интеллектуалов — это не армия. Мы устали от превосходства кучки самодовольных идиотов, презирающих богатство и прогресс, но не могли изменить это самостоятельно. А ваши лидеры охотно подчинились мне в обмен на гарантированное место в нашем новом, улучшенном правительстве.
— Улучшенном, — фыркает Тобиас.
— Да, улучшенном, — повторяет Жанин. — Улучшенном и стремящемся к миру, в котором люди будут жить в богатстве, комфорте и процветании.
— За чей счет? — Я едва ворочаю языком. — Все это богатство… оно не возьмется из воздуха.
— В настоящее время наши ресурсы истощают бесфракционники, — отвечает Жанин. — Равно как и Альтруизм. Уверена, что, как только остатки вашей бывшей фракции вольются в армию Лихости, Правдолюбие согласится сотрудничать и мы наконец сможем со всем разобраться.