Избранница богов
Шрифт:
Стучать не пришлось: стоило ему подойти к двустворчатой дубовой, обитой медью двери, как она, словно по волшебству, распахнулась, явив ярко освещенный коридор. Двадцать слуг с факелами поклонились Мишелю, словно самому Ганеше. Они освещали путь своей богине.
Хирал…
Глаза Блистательной сузились, остановившись на покрытом пылью всаднике, отделяя его от гудящей людскими голосами вселенной. У Мишеля перехватило дыхание. Она была еще прекраснее, чем в его воспоминаниях, еще желаннее и в то же время еще недостижимее. На Хирал было красное с золотой каймой сари. Подошвы и ладони
ными узорами. Золотая цепочка соединяла левую ноздрю с левым ухом. Тяжелая, унизанная бриллиантами коса, словно толстая эбеново–черная лиана, спадала до середины бедер.
Она приближалась к нему плавной походкой, которая слугам и Дхаме показалась началом священного танца. Оказавшись перед Мишелем, она обхватила ладонями его лицо и пылколоцеловала.
За долю секунды Блистательная стерла всякое воспоминание о Саджилис, Украшенной.
— Можете идти, — бросила Хирал слугам.
Слуги с факелами удалились, служанки, хихикая, разбежались, унося с собой драгоценные блюда, которые были расставлены на ковре часом ранее. Их голоса и смех понемногу затихли. Теперь слышалось только уханье совы и отдаленное хрустальное журчание фонтанов.
Хирал прильнула к Мишелю, тот ее обнял. Прижавшись ухом к его груди, она слушала биение сердца любимого. Он гладил ее по волосам, шепча слова, которые так долго хранил в сердце. Он рассказал ей о своих приключениях, не утаив ничего. Рассказал о Саджилис и о том, какая опасность теперь нависла над ними. Она приложила палец к его губам.
— Молчи, — сказала Хирал. — Ничего не бойся. И ни в чем не сомневайся.
Его страхи и сомнения тотчас же рассеялись. Мишель почувствовал себя защищенным. Хирал воззвала к Шиве.
Амия зачарованно смотрела на красноватые зеницы костров. Вихри искр взлетали в небо и, уносимые ночным ветром с Ган–ги, осыпались мелким черным дождем на крыши городских домов. Похожие на демонов вооруженные вилами жрецы ходили вокруг костров, возвращая на место искореженные огнем тела. Стоящие тут же брахманы сеяли в пространство молитвы.
Три–Глаза первой нарушила молчание. Более четверти часа назад, когда они с Амией остановились возле слепого
садху с покрытым шрамами торсом, она приказала девочке молчать.
— Теперь пойдем в Золотой храм.
Амия кивнула. Девочка очень устала, но старуха, казалось, не замечала этого. Думая о чем–то своем, она все же ориентировалась в толпе, которая в одно мгновение оказалась охвачена истерией — люди толкались, нанося увечья и даже убивая тех, кто не успел увернуться.
Три–Глаза выбрала самую безопасную дорогу и, крепко держа девочку за руку, стала подниматься по лестнице, направляясь в город. Там они без труда влились в поток людей, двигавшихся к храму.
В Варанаси лингам был одним из наиболее почитаемых символов. Золотой фаллос располагался в центре храма под золотым же куполом. Его украшали гирлянды. Охапки цветов лежали вокруг, распространяя одуряющий аромат. Время от времени жрец приближался к лингаму и обливал его водой, чтобы тот оставался влажным. Периодически вместо воды он смачивал его молоком или смазывал коровьим маслом. Двое верующих с блаженными улыбками на лицах обмазывали
В Индии в особенном почете были двенадцать священных лингамов. Амия смутно припомнила цифру — отец однажды рассказывал об этом за общим столом. Заметила она также и изваянную из камня вульву. Два огромных половых органа олицетворяли собой Изначальный Дух (лингам) и Великую Природу (йони). Но для Амии все это не имело никакого значения. Она ничего не знала о концепции созидания и разрушения Вселенной. Для нее это были просто мужские и женские половые органы: Три–Глаза уже рассказывала ей о них, как того требовал процесс обучения Камасутре.
Девочка вздрогнула. Однажды фаллос, такой же твердый, как и лингам Шивы, проникнет в ее тело. Она боялась этой минуты, вспоминая рассказы Хилы и Мили о пережитой боли.
Три–Глаза молилась. Амия никогда не видела, чтобы та проявляла такое благочестие и так строго следовала обычаям. Но молитва ее оказалась недолгой. Сорокалетний мужчина вошел в храм и вступил в круг молящихся, собравшихся у лингама. Его сопровождали двое внимательных слуг. Не могло быть сомнений в том, что он принадлежал к благородной и богатой семье — все^кланяясь, расступались перед ним. Одетый в шелковую рубашку с пуговицами из слоновой кости и белые дхо–ти, с украшенным серебряной брошью с тремя сапфирами тюрбаном на голове, он внушал уважение и страх. Незнакомец обошел лингам и скрылся в затененной части зала.
— Иди за мной, — шепотом приказала Три–Глаза Амии.
Колдунья направилась туда, где остановились таинственный богач и его слуги. Он не удивился, увидев перед собой старуху с девочкой.
— Да благословят и сохранят тебя боги, принц Ранга, — сказала Три–Глаза, приветствуя его согласно традиции.
Он вернул ей приветствие:
— И ты да будешь благословенна.
Взгляд принца остановился на Амии.
— Это и есть Прелестная, которую ты так расхваливала в письме? — спросил он.
— Да, принц.
— Она готова?
— Пока нет. Она не прошла инициацию. Я прошу у тебя пять месяцев для совершенствования ее знаний. Я приведу ее к тебе на праздник Холи.
— В этот день мы передадим ее гуру. Я доволен тобой, Три–Глаза. Служи мне так, как служила моему отцу, и я и впредь буду твоим покровителем.
Он отвернулся и прошел между массивными колоннами. Амия спросила себя, не во сне ли все это происходит. Слова Три–Глаза не рассеяли ее сомнений, но усугубили их:
— Если будешь делать, что я скажу, тебя ждет жизнь принцессы.
Глава 29
Хирал и Мишель влились в радостную толпу. Никто не обращал на них внимания. Оба оделись как можно проще, и было нелегко определить, что этот мужчина с загорелой кожей, резкими чертами лица и черной бородкой — француз. Мишель был очень похож на торговцев родом из северных регионов страны, которых было много на городских базарах. Как и у этих северян, на боку у него висел простой кинжал. На Хирал не было украшений, шафраново–желтый платок покрывал ее голову и плечи. Бутылочного цвета сари спадало до земли, скрывая ноги, которые она не стала раскрашивать.