Избранница герцога

Джеймс Элоиза

Герцогиня заметно побледнела.

— Мама, — сказала Элинор, — я понимаю, как вам трудно сейчас…

— Моя дочь выходит замуж за герцога, — процедила ее светлость сквозь зубы. — У него, по всей видимости, мораль кролика. Но это мой крест, и я должна его нести.

— На самом деле этот крест придется нести Элинор, — заметил Вильерс с чарующей улыбкой.

— Теперь я вижу, что вы взяли сюда ребенка с определенными намерениями, — ответила герцогиня. — Вероятно, вы хотели пристроить его в какой-нибудь

надежный дом в сельской местности. Но неужели нельзя было поручить это дело слуге?

Элинор поспешила вмешаться, опасаясь, что он тут же объявит о намерении растить всех незаконных детей под своей герцогской крышей.

— Не будем вдаваться в детали, — попросила Элинор. — Можно съесть за один присест весь пирог, но лучше растянуть удовольствие.

— Мне жаль, что здесь нет твоего отца, Элинор, — сказала ее светлость, — он бы знал, как поговорить с Вильерсом. И поскольку он сейчас изучает климат России, я должна взять на себя эту задачу. Герцог, завтра утром мы должны с вами обстоятельно поговорить. Наедине.

— Непременно, — ответил Вильерс.

Его будущая теща с неодобрением посмотрела на него, но не проронила ни слова.

— Присоединяйтесь все к нам! — радостно воскликнула Лизетт, уже крушившая бабки на пару с Энн.

— Вы хотите, чтобы я распласталась здесь с вами на полу? — спросила герцогиня.

В этот момент двери распахнулись, и мальчик в коричневом бархатном костюмчике возник на пороге гостиной. Он был одет как сын аристократа. Было что-то неукротимое и гордое в его лице, как будто он тоже был герцогом, как и его отец. Так показалось Элинор. Он лишь слегка кивнул, когда вошел.

— Кланяйся, приказал ему отец.

Мальчик поклонился.

— Садись со мной, — дружески предложила Лизетт, похлопывая по полу. — В моей игре наступил ужасный момент, я никак не могу поймать этот шар, он не желает катиться назад ко мне.

Мальчик словно являл собой миниатюрную копию Вильерса. Те же холодные серые глаза, жесткие черные волосы, то же чувство собственного превосходства.

— Позвольте мне представить вам моего сына, его зовут Тобиас, — сказал Вильерс, — но он почему-то предпочитает, чтобы его звали Джуби, — добавил он, заметив взгляд мальчика.

Элинор, выступив вперед, улыбнулась. Теперь ее предполагаемый супруг был воплощением светского этикета, и все это из-за козявки в пол его веса. Кажется, он очень дорожит этим подростком.

— Леди Элинор — моя будущая жена, — объявил мальчику Вильерс с легчайшей ноткой иронии.

Элинор присела в реверансе.

— Кланяйся, — напомнил ему отец.

Тот послушно поклонился.

— Герцогиня Монтегю, — сказал Вильерс, на этот раз мальчик поклонился без напоминания, заставив Элинор почувствовать себя несколько лучше.

Заметив, как легко он выдерживает тяжелый взгляд герцогини, она невольно спросила себя о причине собственных страхов в присутствии властной матери.

— А на полу — леди Лизетт и миссис Бушон, — продолжил Вильерс. — Кланяйся им.

Тот поклонился еще раз и опустился на пол рядом с Лизетт.

— Я отправляюсь к себе в комнату, чтобы отдохнуть перед ужином, — произнесла герцогиня. Ее голос выдавал ее полное замешательство и усталость, однако она медлила, следуя этикету и дожидаясь вежливых уговоров от Вильерса и Элинор.

— Эта долгая поездка далась вам нелегко, матушка — сказала Элинор.

— Хотя выглядите вы так же изысканно, как и всегда — галантно произнес Вильерс.

Ее светлость неожиданно для себя изобразила кокетливый жест.

— О, что такое вы говорите? Такая тряская дорога и такая ужасная пыль, это не могло не сказаться, — возразила она. — Мы провели в карете целый день.

— Надо обладать превосходным здоровьем, чтобы вытерпеть все это и остаться такой же прекрасной, — продолжил свои комплименты будущий зять.

— Я помогу вам подняться по лестнице, матушка, предложила Элинор.

Когда они шли по холлу, Элинор вдруг увидела себя в огромном зеркале с позолоченной рамой и застыла на месте.

— Да-да, посмотри на себя, — сказала ей мать. — Что ты сделала со своими глазами, бесстыдница? — Она крепко сжала ее руку. — Никогда не думала, что мне придется вытерпеть нечто подобное. Я вовсе не уверена в том, что тебе нужно выходить замуж за Вильерса.

Она продолжала что-то говорить, но Элинор почти не слушала. Ее глаза с угольными ресницами и стрелками в углах казались в два раза больше. Ее губы…

Прекрасная. Загадочная. Чувственная. Так думала она про себя. И совсем не похожа на девственницу.

— Что за воронье гнездо у тебя на голове? — спросила ее мать. — Сейчас мы поднимемся, и я как следует, отчитаю Виллу за то, что она сотворила с тобой. Если ты готовишься стать герцогиней, то должна выглядеть совсем по-другому.

Элинор не могла отвести взгляд от своего отражения в зеркале. Эти загадочные глаза и капризно изогнутые губы. Эта леди не станет страдать по сбежавшему любовнику. Это ему придется вздыхать и томиться по ней.

— Я такова, каков этот век и его нравы, — прошептала она, глядя в зеркало.

— И долго ты намерена так стоять? — услышала она голос матери.

— Мне нравится, как я выгляжу, мама, — произнесла Элинор.

— Ты не похожа ни на герцогскую дочь, ни на герцогиню. Вильерс придает большое значение внешнему лоску. Ты никогда не увидишь его взлохмаченным, с прядями, выбившимися из-под ленты. Посмотри на его крахмальные воротнички, он возит с собой лакея, чтобы ухаживать за ними.