Избранница герцога

Джеймс Элоиза

Наступила пауза.

— В бабки? — с ужасом переспросила герцогиня.

Но Лизетт не обратила внимания на ее тон.

— Это очень веселая игра! — продолжила она, сделав знак лакею.

Вскоре он появился со стопкой бабок и маленьким деревянным шаром. Элинор с интересом уставилась на них. Ее мать никогда не позволяла им играть в эту шумную игру, в которую играли в других герцогских домах, особенно загородных.

— Прежде всего, — начала Л изетт, — мы все должны устроить так, чтобы было удобно швырять бабки. Для

этого нужен деревянный пол. Пожалуй, прикажу слугам убрать этот огромный ковер.

— Не стоит, — заметила Энн. — Здесь вполне достаточно места. Куда нам присесть, Лизетт?

— На пол, разумеется.

— На пол, — эхом повторила Энн. — Разумеется. — Она без колебаний грациозно сползла вниз, оказавшись в круге своих пышных юбок на кринолине. — Присоединяйтесь ко мне, — предложила она, похлопывая по полу.

Герцогиня закашлялась с видом крайнего неодобрения. Элинор тоже не спешила присаживаться, она должна была беречь платье Энн. К тому же ее кринолин с обручами был еще более объемным и жестким, чем у Энн. Опустись она на пол, юбки накрыли бы ее с головой. Но ей вовсе не улыбалось застыть неподвижно рядом с матушкой. Тем более что Вильерс, кажется, находил эту игру очаровательной.

— Это игра для детей, — сурово заметила герцогиня.

Лизетт рассеянно приоткрыла рот, как от приятного воспоминания.

— Да, знаю, — печально произнесла она. — Мне очень жаль, что в этом доме нет детей.

— Нет, в этом доме есть, по крайней мере, один ребенок, — объявил Вильерс.

Лизетт моргнула, глядя на него.

— Все приютские дети уже давно ушли, — сообщила она.

— Мой сын здесь, — возразил Вильерс.

Что до Лизетт, то она отнюдь не выглядела смущенной известием о сыне, хотя Вильерс не был женат.

— Леопольд, как это прекрасно! — восторженно вскричала она. Это звучало так, как будто она решила, что он произвел этого сына исключительно ради ее удовольствия.

Возможно, ей было невдомек, что Вильерс не женат, но об этом хорошо знала мать Элинор.

— Вы хотели сказать, что с вами находится ваш воспитанник? — произнесла она ледяным тоном. — Слово «сын» вырвалось у вас случайно? Отвечайте же, ваша светлость.

— Нет, я не оговорился. Тобиас действительно мой сын, — ответил Вильерс и повернулся к лакею. — Приведите моего сына сюда из детской, будьте любезны, — попросил он.

— Вы счастливчик, — беспечно прощебетала Лизетт, — я бы тоже хотела иметь детей.

— Да угомонись ты, — вырвалось у герцогини, побледневшей от гнева.

— Мама, — попросила Элинор, с жалостью глядя на ее состояние. Герцогиня не разделяла пуританских взглядов и не была очень удивлена, но считала, что каждый должен знать свое место. Она всегда ратовала за неукоснительное соблюдение приличий.

— Молчи! — прикрикнула та и на нее, округлив глаза. — Ты слишком невинна, чтобы понимать все скрытое значение этого… этого… — Оставив дочерей, она встала перед Вильерсом: — Это открытый вызов! Ваш сын не имеет права появляться в приличном обществе, Вильерс. Вы наносите оскорбление обществу и не можете этого не знать.

Вильерс задержал свой пронзительный взгляд на герцогине, потом, улыбнувшись, отвернулся к Лизетт.

— Мой сын был рожден вне брачных уз, — пояснил он. — Я прошу прощения за эту вольность, за то, что я привез его под вашу крышу и открыто объявил об этом.

Для Лизетт нарушение светских условностей было скорее правилом, чем проступком. Улыбнувшись в ответ, она повторила:

— Вы счастливчик.

— Теперь вы видите, что натворили? — зашипела герцогиня на Вильерса. — Вы заражаете своим легкомыслием невинные души. Эта бедняжка даже не в состоянии понять всей глубины оскорбления, которое вы ей нанесли.

Вильерс хранил самообладание, однако герцогиня вышла из себя.

Что касается Элинор, то она была сыта по горло диктатом матери. Сейчас ее чувство справедливости было снова жестоко уязвлено, хотя дело и не касалось ее самой. Она знала, что сейчас последует еще более унизительная сцена, потому что, когда герцогиня теряла над собой контроль, она сметала все на своем пути.

— Я покидаю этот дом немедленно, — объявила герцогиня. — Вильерс, вы глупец, если думаете, что…

Элинор почувствовала, как что-то, надломилось в ней — это рушилось ее терпение, рушилась стена ограничений и условностей, возведенная в ее сознании матерью.

— Мама, — произнесла она, вдруг выступив вперед и касаясь руки Вильерса. — Герцог оказал мне честь, попросив моей руки.

Наступило молчание. Затихла Энн, сидевшая на полу. Только приглушенное бормотание слуг доносилось из холла.

— Я приняла его предложение, — заявила Элинор.

— Я переполнен радостью, получив сейчас ваш ответ, — торжественно произнес Вильерс. — Я никогда не забуду, при каких обстоятельствах вы дали мне ваше согласие. — Взяв ее под руку, он многозначительно улыбнулся ей. Она незаметно ответила ему озорным щипком.

— Ты станешь герцогиней, Элли? — решила уточнить Лизетт, пристально разглядывая пару.

— Да.

Герцогиня продолжала стоять на распутье между приличием и амбициями. Зато Энн, вскочив с пола, звонко поцеловала сестру.

— Вот это сюрприз! — вскричала она. — Ах, Вильерс, вы и не подозреваете, какое сокровище переходит к вам от нас.

Элинор пожалела, что не может ущипнуть ее так же, как Вильерса.

— Это чудесно, — сказала Лизетт, — я обожаю свадьбы. — Она махнула рукой слуге. — Шампанского!

Мать Элинор, прочистив горло, обратилась к Вильерсу:

— Скажем прямо, я не могу выразить свое удовлетворение в силу известных обстоятельств.

— У меня всего шесть незаконнорожденных детей, — небрежно обронил Вильерс.