Избранница герцога
Шрифт:
А в его умении превращаться из блистательного чопорного герцога в первобытного хищника, способного загнать самку до изнеможения.
— Твое имя Зверь? — прошептала она, когда он оторвался от ее губ.
— Нет, Леопольд, — понимающе усмехнулся Вильерс.
— Вы — мой британский лев.
Она снова подставила ему пылающие губы.
— Вы для меня настоящий сюрприз, — признался он после завершения нового поцелуя. Откинув назад волосы, он снова перевязал
Он снова был герцог для нее, всевластный и снисходительный. Своей привычке к аккуратности он не изменял даже в такие моменты, ее мать была права. И была права Энн, которая сказала, что Вильерс счел бы себя обесчещенным, если бы она сама бросилась ему на шею. Она протянула руку к бокалу, но ликер показался ей теперь излишне, по-детски, сладким. Микстура от кашля, а не ликер.
— А как поживает наш друг Эстли? — спросил Вильерс. — Он, конечно, снова был с нами? Представляю, как вам было приятно целоваться сразу с двумя герцогами.
— Я была уверена, что выйду за него, — ответила Элинор. — Иначе, я не позволила бы…
— Странно, что Эстли предпочел вам свою томную жену, — заметил Вильерс. — Должно быть, это неспроста.
Его комплимент согрел ее.
— Да, — сказала она. — Всему виной завещание его отца.
— Сочувствую вам, — сказал Вильерс. — Полагаю, вы любили Гидеона сильнее, чем я — Бесс. Она была такой хохотушкой! Я полюбил ее за веселость. Но мне хотелось, чтобы она никому не улыбалась, только мне.
— Но у вас это не вышло, — мило улыбнулась Элинор. — Ваша кокотка переметнулась к Элайдже.
— Наверное, ей надо было платить, но я тогда и не подозревал о подобных тонкостях, — признался Вильерс.
— О! — произнесла она.
— Возможно, ему не понадобились и деньги. Он слишком хорош собой, чтобы еще и платить, — с досадой произнес Вильерс.
— Кажется, я недооценивала герцога Бомона, — произнесла Элинор. — Но теперь, когда вы рассказали мне, как он переманил у вас Бесс…
Вильерс расхохотался:
— Вам придется выбирать между мной и сэром Роландом.
— А вам — между двумя герцогскими дочками, мной и Лизетт, — парировала она.
— Вы решили, что я всерьез подумываю о Лизетт?
Она точно знала, что он представлял Лизетт в роли своей жены. Она видела, какими восторженными глазами он смотрел на нее, как будто она была принцессой из волшебной сказки.
— Она весьма изысканна, вы не могли этого не заметить, — сказала Элинор.
Он понял, что попался. Элинор разгадала его вожделенные мысли о Лизетт.
— Я не могу жениться на леди только из-за ее красоты, — признался Вильерс. — Мне нужна разумная мать для моих незаконнорожденных детей. Так уж получилось.
— Но Лизетт обожает детей, — возразила Элинор. — Она столько делает для этих сироток из приюта. Не думаю, что ее смущают ваши внебрачные дети.
— Она не сможет быть им полезной, — сказал Леопольд. — Когда я спросил ее, почему она до сих пор не представлена королеве, она рассмеялась мне в лицо.
— Лизетт славится своим пренебрежением к условностям, но именно этим она вам, кажется, и понравилась?
— Я ценю это качество в квакерах, но не в герцогской особе. Это ненужное заблуждение может сильно мешать в свете, и не только. Лизетт не умеет управлять даже собственным домом.
— Пожалуй, — согласилась Элинор, разыскивая свою шаль. Она могла бы еще порассказать ему о способности Лизетт мгновенно переключаться с одного предмета страсти на другой, но благоразумно промолчала. — О, так ведь она же еще и помолвлена! — вспомнила Элинор, досадуя, что не сказала ему об этом раньше.
— Вы уверены… — начал Вильерс.
— Уверена в чем? — притворилась она удивленной.
— Вы уверены в том, что мы должны рассматривать нашу с вами помолвку как некий шуточный акт и считать себя свободными?
— Конечно, — ответила она, ликуя в душе, что он не расспрашивает больше о Лизетт и ее помолвке. — Завтра я отправлюсь с Роландом на прогулку по окрестностям.
— Итак, он Роланд, хотя приличнее было бы сказать еще и сэр. А кто я?
— Вильерс.
Вильерс одарил ее ледяным взглядом.
— Вы герцог Вильерс, — решила Элинор исправить положение.
— Нет, просто Леопольд, — усмехнулся он.
— Я стану обращаться к вам так лишь в том случае, если мы поженимся. Хотя моя мать предпочитает называть отца его герцогским титулом.
— За что же такая странная привилегия Роланду?
— Роланд — это Роланд, — сказала она, кутаясь в шаль и чувствуя себя усталой.
— А я все-таки Вильерс?
— А Лизетт — это Лизетт, — продолжила она. — Это ее имя просто создано для флирта, оно является обязательным приложением к ее летящим завиткам и прелестным смешкам.
— О! — приподнял он бровь, удивляясь ее описанию. — А ваше прелестное имя, что вы скажете про него? Оно подходит вам?
— Про мое имя и так все известно. Но у моей матери была особая причина назвать меня так.
— Ах, как же я сразу не догадался. В честь Алиеноры, герцогини Аквитанской и королевы Англии.