Избранница колдуна
Шрифт:
В повозке тревожно всхрапывает Тента.
— Спасибо, я сама, — мило улыбаюсь и стараюсь отодвинуться.
Конфликты нам в дороге не нужны.
— Слежу, — огрызается друг, но тихо и сквозь зубы.
Впрочем, Сивард делает вид, что не слышит.
Кажется, гроза миновала.
— Ревнует, — спустя несколько минут, снова принимается шептать на ухо Кадир.
Фыркаю возмущенно.
— Ну что ты выдумываешь!
— Ревнует! Можешь мне поверить! — убежденно кивает и улыбается, сверкая белоснежными зубами.
— Ну и зачем тогда провоцируешь? — хмурюсь.
Но тоже удержаться не могу. Так и чувствую, как губы расползаются в ответной улыбке.
— Потому, что весело. И любопытно, что из этого выйдет.
— Рискуешь, — качаю головой.
— Все для тебя, дорогая… — подмигивает в ответ.
А в следующий момент чувствую, как мою талию обвивает крепкая мужская рука. Меня выдергивают со своего места, как морковку из грядки. Я даже пикнуть не успеваю, как оказываюсь на коленях у колдуна. У колдуна, который по-прежнему сидит верхом на своем огромном и страшном коне.
— Оставшуюся часть дороги едешь со мной! — рокочет над головой.
И мне бы испугаться злого, раздраженного тона… Но так уж получилось, что на лошади я верхом впервые, и никогда не предполагала, что это настолько высоко. Поэтому далекая-далекая земля внизу пугает меня гораздо больше, чем злющий бывший муж.
Нервно сглатываю и цепляюсь пальцами за предплечье Сиварда.
— Ага, — едва слышно пищу в ответ, не отрывая взгляда от пыльного тракта.
Хоть бы шею не сломать.
Глава 51
— Я слышу, как бьется твое сердце. Словно маленькая испуганная птичка, попавшая в силок. Ты меня боишься, Касси? — рокочущий голос проникает в сознание.
— Что? — облизываю пересохшие от страха губы и поднимаю взгляд.
Голубые глаза смотрят прямо в самую душу.
— Вьюрок… — едва заметно улыбается.
— Вьюрок?
— Ты напоминаешь мне маленького вьюрка. В моих краях водится такая крохотная, но очень красивая птичка. Называется шафрановый вьюрок.
Мысли ускользают, словно невесомое марево. Не могу сосредоточиться ни на минуту. Лишь благодаря огромному усилию воли удается зацепиться за последнее сказанное слово.
— Ты любишь птиц? — удивленно моргаю.
— Я люблю наблюдать, — хмыкает.
Убирает выбившуюся из косы прядь мне за ухо.
Снова эти вибрирующие нотки, от которых становится сухо во рту.
— Так чего же ты боишься, маленький вьюрок?
— Не тебя, — хрипло отвечаю.
Дыхание царапает пересохшее горло. Пальцы снова судорожно сжимаются.
— Упасть, — едва шевелю онемевшими губами.
— Упасть? — вскидывает брови. — Моя смелая маленькая женушка, которая кинула вызов самому королю, боится свалиться с лошади?
— Это не лошадь, — все так же тихо. — Вот лошади! — указываю пальцем на мохнатых шайр в упряжке. — А это чудовище. Огромное! Непредсказуемое!
Мне кажется по тому, как настороженно принимается прясть ушами гнедой жеребец, он все слышит и прекрасно понимает. И ручаюсь, что в кинутом в мою сторону косом взгляде явно читается ехидная насмешка.
Над головой слышится тихий смешок мужа.
— Я тебя держу, маленький вьюрок, — дотрагивается губами до моей макушки. — И никогда не отпущу.
От затылка по позвоночнику бегут колючие мурашки. А рука на моей талии, сжимается чуть крепче. И отчего-то возникает ощущение, что речь сейчас идет совсем не о лошади.
Со временем, я все-таки расслабляюсь. Напряженная спина устает, и вскоре с удивлением замечаю, что удобно сижу, откинувшись мужу на плечо.
— И так, Касси, ковры… — нарушает тишину колдун.
— Ковры… — зеваю.
Мерный топот начинает убаюкивать. А в объятьях Сиварда оказывается неожиданно уютно и спокойно.
— С чего такой выбор?
— А выбора и не было, — пожимаю плечами. — У меня остался один склад, доверху набитый мотками с шерстью. Можно было продать эту самую шерсть. А можно было подумать… и продать ее гораздо дороже…
— И как же тебе пришел в голову второй вариант?
— А идеи… они, знаешь ли, в воздухе витают, — вскидываюсь и возбужденно веду рукой, словно хочу эту самую идею поймать вот прям сейчас.
— Тише-тише, — хмыкает Сивард, устраивая меня обратно в своих объятьях.
Мы ненадолго замолкаем.
— А ты… — в этот раз первой нарушаю молчание.
— Что я? — едва слышный смешок. — Я ковры делать не умею.
— Сивард, — ерзаю, чтобы взглянуть в глаза мужа, но меня мягко возвращают в исходное положение.
— Что ты хотела узнать? — уже серьезнее.
— Где ты был? — спрашиваю внезапно осипшим голосом.
По коже пробегает озноб. Будто из душного весеннего утра в один миг мы переносимся в бескрайнюю морозную пустошь Антарктики. В звенящую вечную мерзлоту. И даже воздух вокруг словно наполняется пронзительным холодом.
— Касси… — предостерегающе.
Не желает говорить… Сопит сердито. И сердце в груди гулко грохочет, словно огромный молот о наковальню.
— Я должна знать! — вскидываю подбородок. — Должна знать, почему осталась одна. Почему аннулировали брак! Ты так не считаешь?
— Это не для женских ушей!
Рычит. Злится.
Я тоже могу рычать. И злиться могу. Но есть и другие подходы…
— Сивад, — все же ухитряюсь повернуться и заглянуть в глаза. — Я не маленькая девочка. Не глупышка. Не неженка, которая падает в обморок от упоминания о чудовищах и монстрах или от вида крови, — немного краснею, припоминая, как буквально несколько минут назад тряслась от страха, впервые оказавшись на спине у лошади. — Мне важно знать, что произошло с моим мужем! С лучшим колдуном Адельмиры! Почему король посчитал его мертвым?