Избранница мятежного генерала

Она бежала изо всех сил. Петляла по узким улочкам ночного города, пряталась в подворотнях, выбирала места, куда любой другой человек в здравом уме не зайдёт даже при дневном свете. Дыхание с надсадным хрипом вырывалось из лёгких, превращаясь в клубы пара на морозе. Тяжёлая накидка, подбитая густым мехом, стесняла движения, но бросить её было равносильно смерти.

Смерти, которой она так отчаянно

– Хватит! Оставьте меня в покое! – девушка молила своих преследователей дрожащим от ужаса голосом. – Я вам ничего не сделала!

Ответом ей был издевательский хохот. Тяжёлый стук массивных кожаных сапог то приближался, то отдалялся, давая беглянке призрачную надежду уйти от погони и спрятаться в безопасном месте.

Впереди показались городские ворота, рядом с которыми толпилась стража: настало время ночной пересменки. Ровно в полночь на пост заступал новый отряд, который следил за порядком у ворот, не позволяя простым горожанам выйти и войти в Кэррей.

Таков был приказ нового короля. Лишь избранным разрешалось пересекать городскую черту с полуночи и до рассвета.

“Они точно меня не пропустят. Поймают и отдадут им на растерзание.”

Но кому “им”? На этот вопрос она сама не знала ответа. Её гнал вперёд первобытный инстинкт самосохранения.

Резкий поворот – и беглянка пролезла через дыру в заборе, забравшись в чей-то сад, покрытый нетронутым слоем кристально-белого снега. Прислонившись спиной к деревянным доскам, она слышала гулкие шаги своих преследователей.

– Сбежала тварь! – прорычал один из преследователей неподалёку от сада, в котором несчастная нашла укрытие . – Обыщите всё вокруг, ройте землю, разберите этот город по камню, но не дайте ей уйти! Император скормит наши тела своим псам, если мы упустим эту мерзавку!

– Командир, её шаги обрываются…

Дальше оставаться на месте было опасно. Девушка, сдерживая судорожные всхлипы, побежала в сторону пристройки, стоявшей в отдалении от хозяйственной части. Ноги, обутые в лёгкие сандалии, проваливались в снегу по щиколотку, но она не чувствовала холода в борьбе за выживание.

Распахнув дверь в пристройку, она увидела лошадь в стойле. Судя по беглому осмотру, животное было больным: покрасневшие глаза, спутанная грива, висевшая колтунами, тяжёлое, неровное дыхание. При виде незваной гостьи кобыла заволновалось и тревожно заржала, попятившись к дальней перегородке.

– Прости, дорогая, но у меня нет другого выбора, – она взяла холодную, твёрдую, как камень, морковку из стоявшего у входа ведра и осторожно протянула её животному.

Пока лошадь с хрустом жевала угощение, девушка распахнула настежь входную дверь, открыла стойло. Проигнорировав седло с упряжью, она встала на скамейку и ловким движением оседлала кобылу. Пальцы цепко ухватились за гриву, а ноги сжали бока: лошадь захрипела, но подчинилась, неуверенно шагая в сторону входной двери.

Преследователи на повышенных тонах грубо спорили с испуганными владельцами дома. Разговор длился недолго: раздался глухой стук, и женский отчаянный крик прорезал ночную мглу.

– Найти и взять живой!

– Оставьте меня в покое, – еле слышно простонала девушка, красными от мороза пальцами хватаясь за колтуны в гриве животного. – Я же не сделала ничего плохого. Я даже не знаю кто вы!

От от хозяйственных пристроек отделились несколько тёмных фигур и побежали в её сторону с криками: “Командир! Мы её нашли!”

– Держись, Элена, – прошептала девушка, понимая, что выхода нет. Есть лишь крохотная надежда на спасение, но получится ли у неё осуществить столь рискованный план?

Переборов брезгливость и тошноту, она подалась вперёд и пнула лошадь пятками в бока со всей силы.

Животное истошно заржало и побежало вперёд, не разбирая дороги. Элена прижалась грудью к кобыле, ухватившись пальцами за гриву, и направила её в сторону ворот, рядом с которыми злобно ругался мужчина в чёрном плаще с подбитым белым мехом капюшоном, а неподалёку плакала пожилая женщина, стоя на коленях возле неподвижно лежащего на снегу тела.

При виде мчавшейся на него лошади, мужчина грязно выругался и отпрыгнул в сторону, а потом, отплёвываясь от попавшего в рот снега, заорал:

– Идиоты безмозглые! В погоню!

Раздался свист и лошадь заржала, встав на дыбы и чуть не сбросив с себя наездницу. Из шеи животного торчала стрела.

Направив кобылу в сторону городских ворот, Элена с силой била её пятками, заставляя бежать что есть мочи. Лошадь хрипела, клочья пены летели в стороны, но темп всё ещё держала, несмотря на ранение. Сквозь городские ворота они промчались без препятствий, лишь удивлённые крики стражи доносились ей в спину.

“У меня не было выбора. Я должна выжить, иначе погибнут другие”, – беглянке было невыносимо жаль животное, которое из-за её отчаянных действий вряд ли доживёт до утра. Но желание спастись было куда сильнее.

Лошадь бежала в сторону густого чёрного леса, простирающегося по правую сторону от широкой дороги, ведущей от городских ворот Кэррей. С каждой минутой её бег замедлялся, а дыхание становилось всё более резким и хриплым.

– Пожалуйста, ещё немного, – Элена молила раненое животное продержаться ещё чуть-чуть, – нам надо добраться до первой жилой деревни. Уже завтра меня здесь не будет. Я должна выбраться отсюда, чтобы их спасти!

Надеждам девушки не суждено было сбыться. Лошадь замедлила ход, споткнулась и повалилась на землю. В самый последний момент беглянка успела сгруппироваться и отпрыгнуть, чтобы её не придавило.

– Прости меня! – слёзы потекли по щекам Элены при виде страданий кобылы. Мороз нещадно щипал лицо, норовя превратить капли на щеках в твёрдые ледышки. Подышав на замёрзшие пальцы, она обернулась в сторону оставшегося позади города и покачала головой.

“Что происходит? Как? Зачем? Я же не сделала ничего плохого!” – девушка попятилась назад в сторону мрачного леса, а затем развернулась и побежала в глубь чащи.