Избранница Шахрияра
Шрифт:
– Что же было дальше, моя волшебница? – нежно спросил он.
Девушка хотела было подняться, чтобы прикрыть наготу, но принц, улыбаясь, удержал возлюбленную.
– Не уходи, колдунья.
И Шахразада, глядя в глаза Шахрияра, продолжила рассказ.
Магия его была столь сильна, что в ушах принца вновь зазвучал хрипловатый голос Синдбада-купца, повествующего о своей необыкновенной жизни.
После того, как стала Лейла моей женой, понял я, что теперь имя мое Синдбад-счастливейший из смертных. Ибо не было
Помните, что я в те дни был совсем молод. Хотя и сейчас еще не стар…
Теперь дни мои были быстры, как лани.
На заре Лейла будила меня лаской, или я, просыпаясь, дарил ей любовь, которую она принимала и которой отвечала со всем пылом прекрасной и умелой дочери Востока. А после дневных трудов, возвратясь домой, находил я его уютным и гостеприимным. Глаза моей жены всегда загорались огнем радости, стоило лишь мне ступить на порог.
Думал я, что судьбе было угодно оставить меня на острове Кассиль до заката дней. Но стали мне сниться удивительные сны. В них я пробирался сквозь заросли невиданных растений, плыл на неизвестных суденышках, боролся бок о бок с незнакомыми людьми, летал по воздуху на чудовищных огромных птицах… Остров волшебника аль-Михрджана подсказывал мне, что я ошибаюсь и жизнь, полная чудес, только начинается.
Прошел год. Как-то по дороге домой встретил я своего друга Джафара, который рассказал мне о новом чуде: теперь над нашим островом частенько кружат крылатые кони, обороняя его от врагов и показывая потерявшим дорогу в океане путь к обитаемой земле. Джафар уже знал историю появления Касима и Лейлы на острове. И потому появление в небе крылатых коней смог истолковать мудро и правильно.
С радостной вестью мы отправились к царю. Ведь такое необыкновенное событие, как появление хранителей острова в небе не могло не порадовать нашего владыку.
Царь принял нас радушно. Но наша весть, как показалось мне, его не удивила. Он лишь сдержанно усмехнулся в усы. И опять я вспомнил, что царь был волшебником. «Быть может, – подумал я, – сам он когда-то уже предвидел появление крылатой охраны. Ведь не только ради золота стали разводить волшебных коней».
– Да, – голос царя прозвучал ответом на мой незаданный вопрос, – мы давно уже ждали подобных известий. Крылатые кони стали нашими защитниками. Но тебе, Синдбад, рано радоваться – мы ждем появления в наших водах страшных чудовищ… Был нам сон, который рассказал, что они могут уничтожить все живое не только в море, но и на берегу нашего прекрасного острова. Мы решили поручить тебе набрать учеников и обучить их всем премудростям твоего ремесла. А сами мы собираемся учить их магии, которая поможет оборонить наш дом от разорения и бед.
–
Он усмехнулся:
– Просто мы давно живем на этом свете… Знай же, Синдбад, ты должен выучить воинов-стражей быстро, ибо нам ведомо, что не пройдет и двух лун, как ты и твоя прекрасная жена покинете нас.
– Но как… – Голос мой пресекся, в голове закружились и надежды, и опасения.
– Сие еще не открылось нам. Знаем лишь, что это произойдет, и в указанный срок. А потому расскажи все жене и помни о защитниках…
Я отправился домой и поведал жене о пророчестве царя аль-Михрджана. Ее радости не было границ. Ведь она, как и я, мечтала вернуться в Багдад. Нет, не потому, что здесь нам было плохо…
Почему изгнанники мечтают о возвращении на родину? Потому что это их дом, их родной воздух. Там их ждут близкие или просто люди, такие же, как они сами…
Лейла не раз говорила мне, что теперь у нее словно две родины. Одна – наш остров, который дал ей семью и любовь. А второй оставался Багдад – обитель мира.
Теперь забот у меня стало много больше. Я по-прежнему был начальником охраны порта. Но теперь рядом со мной всегда были мои ученики – одиннадцать достойных уважения юношей, которым я должен был передать все знания, которые у меня накопились за мои, пусть и недолгие, но насыщенные событиями годы.
Ученики радовали меня своим умом и прилежанием. Сам же царь аль-Михрджан учил их таинственному мастерству защитной магии, куда мне, понятно, ход был закрыт.
Дни следовали за днями, часы за часами, но в жизни моей пока ничего не менялось. Уже истекали две луны, о которых говорил царь, но не происходило ровным счетом ничего…
Дни мои принадлежали труду, а вечера и ночи – прекраснейшей Лейле. Ей я открыл, что должно истечь две луны, и ее снедало нетерпение. Хотя, как все женщины, она лучше умела скрывать свои чувства. Но трудно скрыть даже самое потаенное от истинно родной души, ведь я чувствовал ее, как себя самого.
Но этот день все же настал. С самого утра все шло не как обычно. На безоблачном ранее небе носились тучи, грозившие разразиться дождем. Птицы не пели, в природе все как будто замерло.
– Проснись, Синдбад, свет очей моих, – так разбудила меня Лейла. – Я чувствую, сегодня что-то произойдет. К добру ли, к худу ли, но наша жизнь сегодня изменится. Знай же, о мой муж и повелитель, ты всегда будешь самой большой радостью моей жизни!