Избранница волка
Шрифт:
Усилием воли сбрасываю с себя это наваждение и вырываюсь из мертвой хватки нахального оборотня. Он лишь посмеивается в ответ на мой гневный взгляд, а у меня закрадывается серьезное такое ощущение, что освободиться мне просто позволили, и в том, что я сейчас гордо стою, возмущенная и мечущая глазами молнии, нет ни капли моей заслуги.
Совместный завтрак проходит в молчании. Рейнхард время от времени прячет лукавую улыбку и невозмутимо уплетает яичницу с беконом, а я тихо сражаюсь с собственным чувством уязвленного достоинства и легкого опасения. Ибо даже и думать неловко, к чему могут привести такие совместные ночи. Усложнять между нами отношения интимной близостью будет верхом глупости, ведь планы о побеге из головы я не выкинула, а даже наоборот, существенно продвинулась в исполнении своих замыслов.
Информацию приходится собирать по крупицам и из разных источников. Но самым большим кладезем нужных знаний для меня оказывается Лизхен. Открыто спрашивать девушку я, конечно, не отваживаюсь, дабы не вызвать подозрения, но служанка оказывается той еще болтуньей и с радостью вываливает на меня кучу ненужных сведений, среди которых, как это не удивительно, я нахожу много важного и полезного.
Вот тут удача воистину поворачивается ко мне передом. Оказывается родная сестра Лизхен, талантливая магичка, специализирующаяся как раз таки на порталах и работающая подмастерьем у одного из лучших портальщиков столицы. Служанка с такой гордостью и неиссякаемым энтузиазмом рассказывает о своей талантливой родственнице, будто сама приложила руку к ее заслугам. Мне и делать ничего не нужно, лишь иногда задавать подходящие вопросы, дабы направить словесный поток моей собеседницы в нужное мне русло.
Именно в такие моменты мои фантазии о побеге приобретают более четкие очертания, превращаясь в серьезный и основательный план.
О городе я узнаю от Дитриха, у которого с недавних пор появилась новая обязанность утром и вечером осматривать меня на предмет странных и столь волнующих герра канцлера магических эманаций, которые окружают меня, словно коконом. Стоит мне лишь невзначай вздохнуть о том, что прекрасную столицу королевства я так и не видела, как добрый старичок тут же принимается расписывать ее красоты и достопримечательности.
О безопасности в этой самой столице сообщают господа стражники, я лишь заикаюсь о том, какие они смелые и сильные, и что с такими воинами даже ночью по улице не страшно пройтись, как те, выпятив грудь, гордо приосаниваются, и заверяют, что на улицах и так порядок, даже темной ночью. За этим следят зорко и неусыпно, а нарушителей жестоко карают. Даже ворье, и то с недавних пор притихло, стоило герру канцлеру взойти на пост и поувольнять половину министерства безопасности. Теперь мелкое отребье безжалостно гоняет городская стража, выслуживаясь перед новым начальством.
Дня три у меня уходит на то, чтобы собрать нужные сведения и наметить план действий. Ночи же приходится невольно посвятить странным прогулкам, о которых я ничего не помню, кроме стремительного бега и ощущения свободы.
Но в эту ночь все не так, в эту ночь все немного по-другому. Затуманенное неясными желаниями и инстинктами сознание, просыпается намного раньше. Сегодня я не плутаю по саду, не гоняю бабочек и светлячков, не зарываюсь носом в пушистые, пахнущие медом середки распустившихся цветов. Сегодня я сразу же бегу к озеру.
Его гладь манит меня, как магнит, и сердце, бьющееся в груди, словно пойманная птица, успокаивается только тогда, когда до моих ног дотрагивается кромка прохладной, пахнущей водорослями воды.
Яркая полная луна пронизывает все вокруг серебристым холодным светом и для меня сейчас в саду светло, будто бы днем.
Впервые с тех пор, как это начало со мной происходить, у меня есть возможность разглядеть свое отражение. Теперь-то я могу понять, что тело мое чувствуется как-то иначе, по-другому, и мне не терпится себя увидеть. Волнение зудит где-то на подкорке. Мне страшно и любопытно одновременно. В груди все замирает, и я даже зажмуриваю глаза, хоть и спешу склониться над поверхностью пруда, ровной и гладкой, словно зеркало.
– Цветана, не трусь! Ты должна, – даю себе мысленный пинок и широко распахиваю веки.
Глава 34
Поверхность воды рябит под легким дуновением ветерка, но то, что на меня смотрит не человек видно сразу. Темная шерсть животного переливается в лунном свете, а круглые бусины глазок, похожих на ягоды терна, сияют немного потусторонним и слегка пугающим блеском. Это что я?
Склоняю голову на бок, и отражение тут же повторяет за мной. Забавно и немного курьезно. Кем же мне выпало быть? Зверек похож на песика, с торчащими ушками, остренькой мордочкой, но вот хвост… Таких хвостов у “друга человека” я не видела. Он огромный, пушистый и совсем-совсем не собачий. Может лисий? Только… разве бывают черные лисицы?
Вдоволь налюбовавшись собой, немного попрыгав по душистой траве, проверяя работу мышц, погоняв за своим хвостом, и так и не поймав оный, устало ложусь на землю.
Превращение себя из человека в зверя воспринимается как-то удивительно легко и беззаботно. А как обратно? Раньше у меня это получалось само собой, пока мозг был затуманен инстинктами, но теперь-то мой разум при мне…
Снова поднимаюсь на ноги и, потоптавшись, принимаю напряженную позу, а вдруг повезет, и я силой мысли сейчас стану собой. Но сколько не пыжусь, а лисий хвост и дальше нервно выстукивает по земле. Может через голову перекинуться, так вроде в сказках было. Тихо усмехаюсь про себя, делаю кувырок, за ним еще один. Весело, но… бесполезно. Развлечение я себе нашла, а вот обратно свое обличие не получила. Разочарованно плюхаюсь на попу и обвиваю лапы пушистым хвостом.
Внутри просыпается легкое беспокойство. Сколько уже времени я тут проказничаю? Сейчас снова примутся меня искать и увидят такой. Умение превращаться в животное это огромный плюс, мой козырь в рукаве, оно существенно облегчит побег, но… без обратного обретения своей внешности это совершенно пропащий вариант.
Взгляд скользит по поверхности пруда. Сразу за ним возвышается огромный высокий каменный забор. Такой мне ни в людском, ни в лисьем облике не преодолеть. Это одна из брешей в моем плане, которую я еще не придумала, как восполнить.
Легкий плеск воды заставляет вздрогнуть, затем глаза цепляются за небольшую водоплавающее животное, чем-то напоминающее выдру, которая непонятно как возникла на озере. Зверек преспокойно принимается нырять за рыбой, и с жадностью ее поглощать. Серебристые спинки маленьких карасиков мерцают в лунном свете и быстро исчезают в прожорливом рту животного.
Откуда она взялась? Разве в саду водятся выдры? Резко вскакиваю на ноги и впериваюсь взглядом в мелкого хищника. Тот, услышав мою возню, вскидывает головку, увенчанную маленькими кругленькими ушками, и темной молнией бросается к противоположному берегу. Подбегаю поближе к кромке воды, мысленно благодаря ночное зрение, и замечаю, что зверушка словно просачивается сквозь каменную кладку. Но это ведь нереально! Животное было полностью материальным, кушало несчастных рыбешек вполне себе с аппетитом, еще и причавкивало. Значит… значит, там имеется лаз!