Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
С подпиленными наполированными ногтями, еще более пушистыми ушами, тщательно расчесанный, покрытый увлажняющей маской для лица, Шаакаран лениво просит свой смартфон и заглядывает в сеть узнать, сколько просмотров получил его клип и какое место песня занимает в хит-параде, и в целом посмотреть, как журналисты оценили его гениальное выступление.
Но…
Новостные ленты пестрят сообщениями о том, что архисоветник Леонхашарт скрылся с одной из невест Анастасией в неизвестном направлении. И фото и видео приложены, как он мчится с ней по улицам Нарака.
– Что? – Шаакаран подскакивает, скаля зубы и выпуская когти, те продавливают экран смартфона, от них расходятся трещины. – Как он посмел? Убью!
Зашипев, Шаакаран спрыгивает с кушетки. Белая грива стоит дыбом, в глазах пляшут голубые всполохи, а когти отрастают еще больше.
– Броню надень. – ласково просит подавшая смартфон женщина. – А то поранишься…
Шаакаран лишь сильнее скалит отросшие клыки.
ГЛАВА 6
Maserati красной молнией несется по улицам. Мое дело – держать пульт над приборной панелью и не отпускать кнопку – так все светофоры на нашем пути вспыхивают голубым разрешающим движение светом.
– А быть архисоветником не так уж и плохо, – улыбаюсь я. – Никаких пробок.
– Зато полно других обязательств, – весело отзывается Леонхашарт, его смартфон поминутно позвякивает.
– Что это? Вас вызывают на очередное совещание?
– Нет, приходят извещения о штрафах за превышение скорости.
Вскинув брови, жду, что он скажет «шутка», но нет – Леонхашарт не опровергает свои слова.
– Серьезно? Вам раз сто звякнуло.
– Оно того стоит, разве нет? – Леонхашарт усмехается. – Держитесь крепче.
На повороте он разворачивается вмиг, почти на месте, я успеваю увидеть ошалелые лица в вовремя притормозившей машине, и Maserati, радостно урча, мчится дальше. Теперь лица прохожих размываются, одно высоченное здание сменяется другим.
А потом, как-то слишком быстро, мы вырываемся из тисков стеклянных и каменных строений, и перед нами расстилается степь, рассеченная одинокой дорогой, точно свинцовым ручейком. Каменные столбы, загораживающие проезд, резко сдвигаются в стороны, и машина, лишь чуть сбросив скорость, устремляется к серой дымке горизонта.
Мне не страшно, хотя по логике вещей пора бы немного испугаться, но я лишь забрасываю пульт в бардачок и удобнее откидываюсь на сиденье.
– И куда вы меня везете?
– Подальше от города. Он иногда утомляет.
– Насколько я знаю, магам нельзя покидать пределы снабженной накопителями зоны. У нас не будет проблем?
– Не беспокойтесь, Анастасия.
Я почему-то очень явно представляю его улыбку, и представляю ее более теплой, чем были на тех фотографиях, что выпали в поиске.
Скорость нарастает, меня вдавливает в сидение, но это приятное ощущение: кажется, что я лечу, хочется приподняться и дать ветру облизать себя, но здравомыслие пересиливает, я просто смотрю, как бешено мелькает полоса дороги и однообразные кочки степи. Все быстрее-быстрее-быстрее. Maserati несется резво, но мотор уже начинает рычать, словно разъяренный хищник.
А потом на горизонте приподнимаются узкие вертикальные строения. Леонхашарт еще прибавляет скорость, и те приближаются, увеличиваются в размере.
– Что там?
– Скоро увидите.
То, к чему мы приближаемся, похоже на Стоунхендж, но больше, значительно больше: плиты просто невообразимого размера – этажей в десять. И они, в отличие от английского памятника, испещрены золотыми инкрустированными узорами.
Ветер поет среди камней… и не только ветер: с перекладин свисают длинные бруски, постукивают друг о друга.
Наконец Maserati влетает на выложенную громадными плитами площадку возле памятника. Пока я глазею на исполинские куски камня, Леонхашарт выходит из машины и открывает мне дверь, подает руку:
– Видимо, это один из древних храмов.
Схватившись за его ладонь, я выхожу на нагретые солнцем плиты. Леонхашарт ведет меня к внешней границе круга, и через несколько шагов я, наконец обратив взгляд вниз, понимаю, что этот храм построен по принципу амфитеатра. Каменные глыбы внутренних колец, стоящие на черных и красных слоях породы, еще больше, чем составляющие наружный круг.
То, что находится в центре в самом низу, с нашего места не разглядеть, но лестница… лестница этого храма явно построена для гигантов.
– Что?.. Как?.. Зачем оно? – у меня перехватывает дыхание, и я крепче сжимаю руку Леонхашарта, придвигаюсь к нему, потому что от размеров этого строения кружится голова.
– Никто не знает точно, хотя есть мнение, что здесь для Шааршем приносили в жертву драконов. – интимно тихо отзывается Леонхашарт и обнимает меня за плечи, прижимает к себе.
– А это зачем? – строго спрашиваю я.
– Мне показалось, вам слегка не по себе. – Леонхашарт, похоже, и не думает меня отпускать.
– Да, – признаю я.
Ветер завывает среди гигантских плит, постукивают друг о друга висюльки под перекладинами. Несмотря на суровость храма, он почему-то не кажется мне местом жертвоприношения. Я дергаю Леонхашарта за руку, и он послушно следует за мной вдоль кромки. Найти обзор на центральную часть не так просто, похоже, здесь в построении использован тот же принцип, что в японском саде камней. Нам так и приходится дойти до лестницы для гигантов, чтобы увидеть огромный каменный диск в центре. Никаких желобов для слива крови и колец для цепей там нет. Поверхность диска, больше напоминающего арену, не ровная, а слегка продавленная. И если обратиться к опыту земных восточных стран, то там есть храмы, каменные полы которых истерты ногами многих поколений тренирующихся учеников. С внутренней стороны исполинских плит золотой узор изображает пляшущие фигурки, среди них есть похожие на динозавров с крыльями драконы, будто бьющиеся в судорогах…