Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
Помедлив, щелкнув по высокой чашке с кофе, Леонхашарт признается:
– На высоких должностях безрогих нет. Если невеста выберет работу попроще – ничего страшного. Если в управлении… что ж, у нее будут рога супруга. – Он мягко мне улыбается, явно намекая на то, что его рога к моим услугам.
А потом улыбается еще шире, и я не понимаю, почему его взгляд такой игриво-довольный. А потом мою ногу что-то задевает. Теплое. Его нога? Стоит усилий не наклониться, чтобы посмотреть, что там. Но у меня одна рука под столом, я протягиваю ее чуть дальше и натыкаюсь на теплую немного пупырчатую кожу.
Саламандра.
А я ведь ее в ванной комнате заперла, чтобы она за мной не пошла.
Леонхашарт улыбается еще шире, и к лицу у него слегка приливает кровь, а какой у него томный взгляд… словно я его интимно трогаю. Что там Саламандра творит под столом? За что она его там хватает? И не языком ли?
Нащупав ее хвост, притягиваю ее к себе, перехватываю передние, кажется, лапы и прижимаю к своим ногам. Леонхашарт смотрит влюбленно-влюбленно. Вот ящерица магическая, вроде умная, но неужели не соображает, что она подставляется, что ее заметить могут?
Свалилось чудовище на мою голову! Нащупываю ее морду – язык высунут и тянется куда-то к Леонхашарту. Признаюсь, у меня возникают самые пошлые мысли. Нет, правда, что Саламандра там у него трогает?
У Леонхашарта дергаются брови, взгляд из томного становится задумчиво-настороженным. Я тяну Саламандру за язык, Леонхашарт, покосившись на камеру, убирает руку со стола и лезет ею под скатерть.
Я сую вторую руку под стол и начинаю, как канат, притягивать язык дергающейся Саламандры. Караул, кажется, нас сейчас застукают! Запихнув ее липкий, похожий на лизун язык, в пасть, зажимаю рот обеими руками.
– Спасибо за чудесное времяпрепровождение, – немного натянуто благодарю я. – Наверное, мне надо возвращаться к автобусу.
– Я провожу. – задумчиво отзывается Леонхашарт, и так смотрит на меня, так смотрит… с таким вопросом во взгляде, кажется, он кричит глазами: что это было?
А я думаю, как мне держать вымахавшую Саламандру так, чтобы ее никто не заметил? Ведь при движении ее маскировка слегка заметна. Или оставить ее здесь, пусть сама выбирается?
Вздохнув, высвобождаю руку из-под стола, прижимаю к груди:
– Правда спасибо, я так рада этой встрече, рада, что смогла пройти испытание…
У Леонхашарта шире распахиваются глаза, а я в порыве «воодушевления» взмахиваю рукой, и чашка с моим недопитым латте летит в сторону режиссера. Тот отскакивает, сворачивая камеру, Леонхашарт, да и все, отвлекаются на него и звенящую по полу чашку, а я поднимаюсь и, бросив мерцающую Саламандру на сидение, задвигаю стул под стол. Там ее не видно.
– Извините за беспорядок, – улыбаюсь поднявшемуся Леонхашарту. – Архисоветник, проводите меня, пожалуйста, до автобуса.
Ну же, давай уйдем, дадим Саламандре возможность улизнуть незаметно.
Через мгновение размышлений Леонхашарт выставляет мне локоть:
– С радостью, Анастасия.
И лишь когда мы оказываемся в сумрачных коридорах студии, он склоняется к моему уху и шепчет:
– Что это было?
Последствие моей глупости, похоже: не стоит заводить зверюшек, о которых ничего не знаешь.
– Как-нибудь потом объясню, – бормочу в ответ.
– Только скажи сразу: это ведь не ты меня трогала?
– Что вы, архисоветник, – я делаю удивленное лицо. – Как вы могли такое подумать?
– Что «такое»? Что ты меня трогала или что ты не трогала?
Какой же он все же въедливый.
– Потом расскажу.
– Готов подождать в обмен на поцелуй.
Ха-ха, вот тут он прокололся. Поднявшись на цыпочки, чмокаю его теплую, пахнущую хвоей совершенно гладкую щеку.
– Вот вам мой поцелуй, теперь проявляйте терпение.
И он проявляет. Мы опять молчим. Все так же многозначительно, отчего идти по коридорам, а потом стоять рядом с ним на крытой парковке немного тревожно и в то же время хорошо. А когда подувает ветерок, теребя длинный подол и вызывая мурашки на открытых плечах, хочется прижаться к Леонхашарту и позволить себя обнять.
Режиссер опять встает рядом с нами с камерой на треногах, попивает кофе из стаканчика и, судя по выражению лица, готовится к откручиванию рогов Берронзием.
– Ты очень хорошо прошла полосу препятствий, – Леонхашарт ловит прядь моих волос, нервно трепещущую на ветру, поглаживает, прежде чем аккуратно заправить мне за ухо. – Я переживал за тебя.
– Но колечко приготовил.
– Я мог подарить тебе его просто так. Ты молодец.
– Я мухлевала.
– Тебе ставили условие пройти все этапы честно?
– Нет, – усмехаюсь я.
– В этом и секрет: важен результат. Жена должна быть сметливой и все такое.
– Не страшно обзаводиться сметливой женой? Вдруг охмурит и под каблук загонит?
– Не кусайся, Настя. – Он наклоняется и целует меня в лоб коротким, но до дрожи приятным поцелуем. – Я же тебя не кусаю.
Отступив, Леонхашарт касается моей руки и хмуро смотрит куда-то в сторону: из высокого здания студии выходят невесты. До сих пор грязные. Вид у всех несчастный, они обнимают себя руками, диковато оглядываются по сторонам, многие в слезах. Только Принцесса пытается держать лицо, но и у нее подрагивают губы.
– Ну, знаете! – Я почти задыхаюсь от гнева. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Им должны дать хотя бы умыться!
ГЛАВА 21
Стиснув кулаки, несусь навстречу грязным, потрепанным невестам, не сводя взгляда с двери за их спинами, надеясь увидеть там кого-нибудь из сотрудников студии или хотя бы Шаанти, ведь она за нас отвечает она должна была проследить за порядком.
Леонхашарт шагает рядом.
– Все назад, – командую я. – Умываться и приводить себя в порядок.