Избранник ворона
Шрифт:
– Так и ты там был?
– А как же! Кто, по-твоему, задерживал злостных спекулянтов импортными товарами?
– Но один-то мент был здоровый, как слон, а второй – в кепке и вроде без усов.
Ринго самодовольно усмехнулся и потянул за черный висячий ус. Усы отклеились.
– Сбрил! – ахнул Нил.
– Искусство требует жертв. А уж если искусство еще и навар дает...
Нил кивнул, а Линда сразу посерьезнела и спросила:
– Сколько взяли?
– Триста наличными и кое-что натурой, – столь же серьезно ответил Ринго.
Деловитая обыденность этого диалога подействовала на Нила, как ушат ледяной воды. Истерическая эйфория, в которой он пребывал в течение всего дня, моментально улеглась, и ему вдруг открылась неприглядная реальность сегодняшнего приключения. Мошенничество! Он стал соучастником мошенничества! Они обманом отняли у Стефанюка деньги и вещи, а теперь пришли делить награбленное.
«Но ты здесь не при чем. Ты же ничего не делал... А вдруг он тебя узнал? Или Линду?.. Но какова Линда! Во что меня втянула!»
Нестройный хор внутренних голосов заглушил один – взрослый, холодный, словно бы чужой: «Хорош прикидываться! Последний кретин бы понял, что эти денежки не с неба свалились. И ты прекрасно это понял, только не захотел в этом признаться. А теперь, когда деньги достанутся не тебе, ни с того ни с сего и ум пробудился, и совесть заработала. Большая ты скотина, Баренцев...»
– Эй, да что с тобой? – Линда подергала его за рукав. – Очнись, спящий красавец!
Он дал увести себя в комнату. На тахте лежала Катя и листала иллюстрированный модный журнал, а за столом, держа в руке литровую пивную кружку, восседал монументальный парень с открытым, несколько грубоватым лицом, будто срисованным с плаката «Если тебе комсомолец имя...» Нил даже не удивился, узнав в нем сегодняшнего напарника Ринго.
– Что ж, господа, все в сборе, прошу к столу, – провозгласил Ринго и обратился к сидящему за столом гиганту: – Леша, знакомься, это Нил, хозяин дисков.
– Образцов, – пробасил плакатный комсомолец и придвинул к Нилу полиэтиленовый пакет с пластинками. – Получите.
– Убедительно у вас получилось сегодня, – робко заметил Нил.
– Леша профессионал, социальной герой из областного драмтеатра, – пояснила Линда, а на выразительном лице Ринго появилась скептическая гримаса. Ценнейший кадр... Но пластинки на всякий случай проверь.
Леша хмыкнул.
– Не доверяешь?.. И правильно делаешь. – Он достал из стоящей на полу черной сумки еще один яркий плоский квадрат и метнул его поверх пакета. – Очинно я Фрэнка Заппу люблю, дорогой товарищ. Презентовали бы.
– Не вздумай, – строго сказала Линда. – А тебе, Образцов, стыдно. Своих не динамят. А Нил – свой в доску. Между прочим, мы с ним весной расписываемся.
– Поздравляю! – Социальный герой обаятельно улыбнулся, нисколько, похоже, не смущенный тем, что его только что поймали на мелком крысятничестве. – За это надо выпить.
– Сначала с делами закончим. – Ринго достал из кармана мятую стопку купюр и занялся подсчетом. – Значит, тебе полтинник обломился, держи... Нам с Катюшей – стольник на двоих, остальное, как договорились, Линде..., Нил, тебе, дружок, не обессудь, в прошлый раз перепало. – Да я и не претендую..
– А что натурой взяли? – осведомилась Линда, пересчитав свою долю.
Ринго кивнул Образцову, и тот водрузил черную сумку на стол.
– Боевой трофей, – сказал Ринго и похлопал сумку по кожаному боку.
– Премия! – радостно добавил Образцов.
– Которой тебе-то как раз и не полагается.
– Это еще почему?
Гигант набычился и грозно нахмурил брови. Он был здесь самый старший по возрасту и, вероятнее всего, самый сильный физически, но Нил с полной определенностью почувствовал, что никакой разборки не будет, а будет так, как скажет Ринго. И только так.
– А потому, что ты своими творческими находками чуть не запорол операцию. Ну, сунул ты этому марамою под нос красную книжечку, – Ринго постучал пальцем по лежащему на столе удостоверению с золотым гербом СССР, под которым Нил разглядел маленькие буквы «ДСО „Спартак“». – Но зачем при этом было вопить ему в ухо «КГБ!»? Зачем было меня называть «товарищ майор»? Тебе что, ставили задачу довести клиента до инфаркта? А черную «Волгу» зачем пригнал? «Москвича» достать не мог?
– Ну, для солидности... – пробубнил Образцов.
– Нам твоя солидность едва боком не вышла. КГБ, майоры, начальственная тачка. Еще бы пистолетом махать начал. Ты не в Голливуде, придурок! Катеньке, умнице, спасибо скажи, что смекнула бучу поднять, когда мы ее в машину запихивали, нас как бы отвлекла и успела крикнуть ему, чтобы сматывался по-быстрому. Если бы не она, куда бы нам его девать было? В Большой дом сдавать?
Образцов угрюмо молчал. Ринго распахнул сумку и принялся доставать оттуда пакеты и свертки. –О, водолазочка «Made in Finland». Катюша, примерь, это тебе приз... Блок «Мальборо» – ну, это на команду.
Ринго распаковал красно-белый блок и выдал Линде, Нилу и Кате по две пачки, а оставшиеся четыре спрятал обратно в сумку. Образцов выразительно посмотрел на него, Ринго ответил не менее выразительным взглядом, но одну пачку все же вытащил и швырнул артисту. Тот ловко поймал сигареты, тут же распечатал пачку и с довольным видом закурил.
– Чуингама никто не желает? Американский... А вот и музычка. Нил, по твоей части. Разберись.
Нил придвинул к себе пачку пластинок и принялся придирчиво их изучать. Конверты были изрядно потрепаны, но сами виниловые диски блестели как новенькие, и выскальзывали из рук, оставляя на пальцах маслянистый след. Нил принюхался, точь-в-точь как Стефанюк два часа назад, и ощутил еле заметный запах постного масла.
– Леченые? – понимающе усмехнулся Ринго, взглянув на него.
– Полный идиотизм! – не выдержал Нил. – Их же теперь вообще нельзя слушать.
– Зато приобрели товарный вид, – заметил Ринго и сгреб пластинки обратно в сумку. – Вроде все, деловая часть закончена. Не послать ли нам гонца за бутылочкой...
– Винца! – радостно закончил Образцов и посмотрел на Нила. – Идет самый младший.
– Хрен тебе! – заявил Ринго. – Нил не участвует, ему пить нельзя. Сам сбегаешь. Артист крякнул.