Избранники Тёмных сил
Шрифт:
— Значит, ты готов приплатить нам за прием на работу? — зло прошипел он, прежде чем его успели оборвать. — Надеюсь, ты ни от кого не скрываешься? А вдруг ты ищешь у нас спасения от петли?
— Простите Жервеза. Он немного не в себе от горя. Так тяжело потерять друга, — извинился Рено, многозначно кивнув в сторону растерзанного трупа. Шрам на горле резко выделялся краснотой на фоне сереющей плоти. Так, значит, сюда впились клыки крысы. Я двинулся к столу, чтобы рассмотреть рану. Хозяин театра собирался мне что-то сказать, но я и так уже понял, что принят. Поздравления и длинные речи были бы фальшивыми в данных странных обстоятельствах. Мой неожиданный приход многих напугал. Я только кивнул в знак того, что согласен
— В обмен на золото ты хочешь заполучить наши души?
Его пальцы крепко вцепились мне в запястье, но настаивать на ответе он не смог. К нам подошли его товарищи, а говорить при свидетелях он не хотел. Он попытается докопаться до истины потом, но какой истины? Я и сам не знал. Кто дает мне то золото, от которого я спешу избавиться? Кто нашептывает мне странные предложения и толкает на отвратительные поступки? Мне самому хотелось бы так о многом спросить, но спрашивать было некого, кроме магической книги и моих тайных друзей, обитающих в лесу, в склепе среди волков.
Надо было бы снова сходить к Розе, на ее кладбище, чтобы поговорить с ней. Мне хотелось узнать у нее обо всем, что так меня волновало, но я боялся, что когда окажусь среди могил и вновь увижу изящную белую фигуру, светящуюся во мгле, то просто-напросто растеряюсь. Стоит только взглянуть на эту красавицу, как забываешь все, о чем хотел спросить. А даже если я не буду в следующий раз таким рассеянным и спрошу ее о чем-то важном, ответит ли она. Вдруг она только скажет «додумайся до всего сам», рассмеется и уйдет. Как тогда я буду себя чувствовать.
К тому же, лучше было бы не оставлять моих новых товарищей до первого представления. Они, еще чего доброго, подумают, что я всего лишь подшутил над ними и решил скрыться. Нельзя уходить в долгую отлучку прямо сейчас, лучше помочь им с погребением товарища, а потом пригласить их в более-менее приличную таверну и угостить вином.
Маркус и Рено ушли, чтобы договориться обо всем с гробовщиками. Жервез слонялся по кабаку без всякого дела. Он вообще старался себя ничем не утруждать, не спешил помочь с похоронами или починкой пострадавшей повозки. Кажется, единственным занятием, которым он не брезговал, была постоянная слежка за мной. Я все время замечал на себе его подозрительный или изучающий взгляд. В чем он меня подозревал? В том, что я специально заявился из иного мира, чтобы вначале завоевать дружбу и доверие всех актеров труппы, а потом погубить их одного за другим.
Кабатчик немного оторопел, когда я отдал ему настоящую золотую монету за кувшин дешевого вина. Отойдя подальше, он, кажется, даже проверил ее на зуб. Нечасто посетители такого захудалого заведения бывают столь щедры. Мне почему-то почудилось, что даже на этого совершенно чужого мне человека легла какая-то мрачная зловещая тень, как только он принял из моей руки червонец.
Уже в который раз я пожалел о том, что рядом со мной нет Даниэллы, живой и невредимой. Она бы смогла дать объяснение всем тем странным вещам, которые происходят со мной в последнее время. Я даже почему-то был уверен, что она придумала бы что-нибудь, чтобы мы с ней вдвоем смогли убежать от проклятия нашей семьи. Только двое потомков из всех поколений смогли бы спастись. Но двоих уже не было, остался я один. Я почти поверил в то, что на нашей семье и на родовом поместье, действительно, лежит проклятие. Это проклятие рисовалось мне в воображении чем-то живым и зловещим — одним громадным, слитым из черного дыма существом, которое захватило каждый уголок нашего поместья и вытянуло темную длань из проломленных дверей, чтобы поймать и вернуть назад единственную сбежавшую жертву.
Я сидел за грубо сколоченным столиком и вертел в руках простую деревянную кружку с вином. Жервез
Вдруг в окне со стороны улицы мелькнуло чье-то бледное лицо. Белое и мертвенное, оно казалось еще более зловещим на фоне черных одеяний незнакомца. Большие черные глаза уставились на обнаженную шею спящего Жервеза, и мне показалось, что в них промелькнул алчный блеск. Ярко-красный язык облизал бесцветные губы. Длинная тонкая ладонь прижалась к стеклу так, будто хотела просочиться сквозь него и вцепиться в горло спящему. Так может вести себя только дикий зверь. Еще секунда, и он разобьет окно, схватит Жервеза и быстро утащит его куда-то во тьму, гораздо быстрее, чем мы успеем догнать хищника с жертвой или вообще сообразить, в чем дело. Ну и хорошо, кричала темная часть моего существа, пусть ночной пришлец утянет за собой этого грубияна, пусть наглый соглядатай пропадет втуне, но я сам, по крайней мере, то немногое человеческое, что во мне осталось не позволило мрачному наследству возобладать над прежними чувствами и стремлениями. Длинные ногти уже скребли по стеклу, когда я скинул с себя оцепенение, вскочил со своего места и крикнул.
— Не смей!
Всего лишь на миг раздалось недовольное шипение за окном, треск и звон бьющегося стекла.
— Ну, и зачем ты кричишь? — Жервез сонно потирал глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на моем лице. Очевидно, он уже успел привыкнуть к тому, что его вечно кто-нибудь тревожит и на любой шум просыпался моментально. На этот раз он чуть не свалился с узкого импровизированного ложа, стукнулся затылком о стену, а когда, наконец-то, пришел в себя и рассмотрел меня, устало вздохнул.
— А мне такой чудный сон снился, — с легким сожалением пробормотал он и вдруг уже не мечтательным, а злым резким тоном добавил. — Всегда, когда со мной случается что-то неприятное, в этом виноват ты.
— Сначала проспись, а потом поговорим, — оборвал его я. Глупо было бы сейчас рассказывать ему о том, что секунду назад он был в смертельной опасности. Он бы все равно мне не поверил, ведь того странного бледного существа под окнами простыл и след, только в том месте, где к окну прижималась его рука, стекло было разбито. Жаль, что разбитое стекло это еще не доказательство того, что под окнами бродил злоумышленник. Я не знал, что это было за создание, но догадывался, что это не человек.
— От тебя одни неприятности, — буркнул Жервез, сонно щурясь на вмятину в стекле, от которой по всему окну разбегались тонкие трещинки.
Он скоро заснет, подумал я, и перестанет болтать всю эту чушь. Когда Жервез молчал и не лез ко мне со своими упреками и какими-то дурацкими предположениями, то становилось намного спокойнее.
Я вспомнил слова Розы о том, что могу очутиться в любом месте, в каком захочу, не проделывая путь до него ни пешком, ни на верховых. Мне ведь не нужны ни конь, ни карета, чтобы добраться до кладбища. Незачем даже пускаться снова в неестественно быстрый бег, чтобы очутиться у знакомой ограды, надо только закрыть глаза и представить себе надгробия, белеющие в ночи, ряд обелисков и скульптуры. Я чувствовал, что почти засыпаю от этих воспоминаний, когда вдруг открыл глаза и увидел перед собой то самое кладбище, о котором думал. Те же самые памятники, та же черная полоса леса и верстовой столб вдалеке, только не видно между деревьев серых юрких тел волков и не сияет в морозной мгле корона моей царицы.