Избранное. Повести и рассказы
Шрифт:
На данном историческом этапе движение вверх полностью исчерпало себя, и горе-строители со стороны не могут более удовлетворять возросшему сознанию обитателей Заведения. Будучи в глубокой коме, руководитель вроде Володи ярко увидел там картины собственного босоногого детства, которое, впрочем, было босоногим для всего человечества, ибо не кто иной, как Гегемонов, изобрел обувь. В этой обстановке дружелюбия и конструктивности Кузьма Никитич услышал и громкое материнское слово, этот своеобразный наказ. Сынок, говорила мать, не отрывайся ты от земли, ищи ты в ней свои корни!
Не отрываться, а зарываться!
– так должен звучать лозунг сегодняшнего
Шалва Евсеевич слушал и вздыхал, так как сам земляными работами никогда не занимался, а только ходил вокруг них с ружьем. Дядя же Саня Синельников прикидывал, какая будет ежедневная норма по грунтам. Семен Агрессор втайне хлопотал о лопате с моторчиком и поимел-таки ее всего за ящик консервов. Терентий Тетерин, презрев хваленую масонскую солидарность, оборвал в лопатном моторчике нужные проводки и время от времени якобы беспричинно смеялся. Обитатель-поэт Двоерылко приступил к работе над поэмой "Преображенный труд". Все по-прежнему оставались при деле, и делу этому не видать было конца.
21. ЧУГУННЫЙ ВСАДНИК
Земляные работы начались как водится - с оркестром и под энтузиазм. Даже санитары, получившие, естественно, должности десятников, сотников, учетчиков, нормировщиков, инженеров по социалистическому соревнованию, потеряли свой важный вид, потели, крякали, пели про радость молодую, невозможную, эхали и ухали, притопывали, прихлопывали и вообще были в самых первых рядах. Васичкин и Тыртычный, так те даже увлеклись настолько, что подхватили носилки с грунтом и поперли их было на верхние этажи, но их санитарные организмы вовремя отреагировали жесточайшими трудовыми схватками, так что пришлось их отхаживать.
Стоит ли описывать ход работ? Наверное, не стоит, хотя бы потому, что в литературе эти описания не интересны ни потомкам, ни современникам. Что бы ни утверждали специально поставленные люди. Даже "Труды и дни" Гесиода читают лишь специалисты. Ну не про труд литература, хоть ты убейся! Она все больше про результаты.
И результаты, прах их побери, не замедлили сказаться.
Откопал его - конечно, дуракам счастье - Тихон Гренадеров, одиноко работавший в своем углублении. По глупости он первым делом погнул штыковую лопату, а потом и вовсе сломал. Сходил наверх и заменил. Когда история с лопатой повторилась четыре раза, санитар-завхозу это не понравилось и он лично спустился вниз посмотреть, каким образом наша молодая смена Гренадеров угробляет казенный инвентарь. Минуты не прошло, как санитар вылетел из раскопа со страшным криком:
– Чугунная шапочка! Чугунная шапочка!
Вот оно что! Оказывается, даже у санитаров, этих последовательных материалистов, были в ходу свои мифы, легенды и суеверия. Нам они, конечно, недоступны из-за режимных соображений, но можно предположить, что эта самая чугунная шапочка играла в санитарской символике какую-то зловещую роль. Слух об этом враз облетел этажи, и все санитары, резко ослабив бдительность, забились в одну маленькую каптерочку на втором этаже, а их глава Павел Янович Залубко накрепко закрылся в туалете и посредством губ имитировал, что находится там по большому делу. Пользуясь сокрытием санитаров, масоны Агрессор и Тетерин распоясались окончательно и стащили целый ящик консервов "Козлы в натуре" и бутылку "Истинно-русской".
Минут пять, как бы не больше, в Заведении царила анархия. На стенах появилось штук несколько стенгазет вредного содержания и сомнительного направления, а по трансляции самым наглым образом начала вещать божественная радиостанция путем распевания песни:
Наша жизнь коротка,
Словно птицы полет,
И быстрей челнока
Улетает вперед.
И не думаешь ты
Ни о чем, человек,
Что ты скоро умрешь,
Что короток твой век.
Передача называлась "Христос и юность", и вел ее некий Александр Сергеевич с Филиппин.
Каково было слушать такое Кузьме-то Никитичу! Открытым-то текстом! Ишь, что несут, сосуды диавольские! Скоро умрешь! Завыли сирены, загорелись экраны. Кузьма Никитич был необыкновенно подобран и жевал меньше обычного. Друбецкой-заде напрасно держал в руках белоснежный рушник для отирания слюны начальства.
– ...протяжении вот уже некоторого времени... ослабление надзорно-карательных функций... лично товарищ Залубко проявил половинчатость и недостаточную... (при этих словах Павел Янович бросил притворяться у себя в туалете и чистосердечно предался медвежьей болезни) ...так называемая чугунная шапочка... это неправда... является головным убором головной группы народного контроля... увеличение добычи чугуна... всерьез задуматься над кадровой политикой... Погибнешь ты, дева! Погибнешь ты, дева!! Погибнешь ты, дева!!! В день свадьбы своей!!!!
Последние слова в прозе были особенно страшными. Штаны с лампасами Залубке пришлось бросить в туалете, благо рубаха была длинная. Ругаясь, он взломал дверь каптерочки и вытащил оттуда своих подчиненных, не удивившись даже, как они все там полтораста поместились. Санитары быстро разогнали обитателей по палатам, сорвали и мгновенно отрецензировали стенные газеты, напинали замешкавшимся из-за дележа масонам, не заметив при этом краденых консервов, но в раскоп к Тихону лезть никто пока не решался. Бесштанный Залубко, продолжая матюкаться, взашей толкнул туда двоих. Оказывается, Тихон не терял времени, копал прямо могучими руками. Санитаров опять-таки вынесло наверх и снова с криком:
– Чугунноя личико! Чугунноя личико!
А чугунное-то личико санитарам, оказывается, было вообще нож вострый! Вторая волна паники была еще более губительной. Обитатели ведать не ведали, что всяких чугунных деталей нужно так бояться, поэтому отважно повылазали и с интересом наблюдали, как санитары прячутся в самые неподходящие места. Жаднющие масоны ринулись за новыми консервами, но на этот раз, видно, не обломилось - вернулись, ругательски ругая друг друга за неуклюжесть и предвзятость. Залубко без штанов убежал на кухню и глубоко зарылся там в кучу кирзовой крупы.
Снова запановали анархия и вседозволенность, выразившиеся в выпуске рукописного журнала "За здорово живешь", где ставилась под сомнение необходимость Дней активного голодания, практиковавшихся в Заведении дважды в неделю. Радио по многочисленным просьбам трудящихся исполнило композицию вокально-инструментального ансамбля "Битлз" под управлением Александрова "Революция номер девять".
Между тем по всем этажам и рекреациям стал сочиться слух, что Тихон Гренадеров сдуру откопал склад боеприпасов. Обитатели кинулись в раскоп за сувенирами. Залубко чуть не задохнулся в кирзе и вовремя выполз: Кузьма Никитич снова мобилизовался на всех экранах.