Избранное. Стихи, поэмы, переводы

Лукин Евгений Валентинович

4

А тот, кто все же спасся чудом,Кто по прибрежным скользким лудамДобрался до Силенских скал,Бореем напоен студеным,Под чужеземным небосклономСозвездья Азии взыскал:«О вы, мизийские разлоги,Где чернолесья так растут,Что златокованые рогиЗапутывает месяц тут.Вернуться б к вам, родные дебри,Забыть о Греческой стране,Где ветры рыкают, как вепри,И рыщут от волны к волне.Здесь вход в пещеру нереид,Который день и ночь открыт:Лежит без дна морская падь —Мне до нее рукой подать.Судьба, веди меня к пределу,Откуда, не смутясь ничуть,Ты вымостила через ГеллуСтоль далеко ведущий путь.Я б город Сарды не покинул,С шихана Тмольского не слез,С размаха в эллина не ринулСтальной персидский криворез.А ныне, мыкаясь в беде,Ищу убежища: вездеЛишь море синее шумитДа эллинская сталь звенит.Живу одной надеждой смутной:Когда бы мог я наявуПрипасть к богине златокудрой,Одетой в черную листву:О Великая Горная Матерь, спаси,В золотую мизийскую даль унеси,Огради прегражденного в днях ты от сеч,Да не срубит мне голову эллинский меч,Да не сгубит мне плоть леденящий Борей,Не размечет по синим отрогам морей;Чтобы славил до смерти богиню мою,Прикажи от меня отлететь воронью».

5

Как повел не спешаРатоборничек в пленОдного торгашаИз богатых Келен.Тот к коленам припалИ к поножам приник,И Эллады языкС азиатским мешал.С уст срывая печать,Он пытался кричать,Но от страха икалИ лобзал острый меч.Он на ощупь искалИонийскую речь:«Я, мне, табе… В чем дэло, друг?Меня вел царь, я не хотэл.Друг, никогда здесь воевать.У Суз, у Сард – там буду житьЯ тыхо-тыхо…Зевес – мой бог, свидэтель он!»

6

А царь поверженной ПерсидыЕще взирал издалека,Как расточали нереидыЕго блестящие войска.Там мечники, на диво прытки,В кривом бегу стремились прочь,Прекраснотканые накидкиПерстами раздирая вклочь.Там лучший лучник ЭкбатанаБыстрее дротика летел,Вышвыривая из колчанаГорсть обоюдоострых стрел.Там копьемет из Вавилона,Метнув куда-то копьецо,Рысил, спасаясь от полона,До слез царапая лицо.И над ахейскою землеюСтоял такой великий стон,Как будто Азией самоюОн был из неба извлечен.И так смешалось все в округе —Огонь и море, кровь и гарь,Что очи отвратил в испугеВеликий азиатский царь:«Дворец, и тот на гибель обречен,Когда оградой он не защищен.Сегодня греческие кораблиПерсиды щит разбили и сожгли.Где слава Азии? Где чудный цвет ее?Где молодое воинство мое?Иных пожрал огонь, а меч иных посек.Плывут пустые струги на Восток.Рыдай, Персида: скорбный час пришел.Обратный путь и горек, и тяжел…Немедля запрягать мне четверню!Предать шатры поганому огню!Сносить в повозки злато, серебро —Не будет впрок им царское добро!»

7

А греки, возвратившись к местуИ сотворив по мертвым жаль,В удел священному ЗевесуВоздвигли варварскую сталь.А после, следуя закону,Свершая праздничный обряд,Воспели славу Аполлону,Ногами ударяя в лад.

8

Оставь Пифийское подворье,Златокифарный ворожей,Приди и окажи подспорьеПоэме звончатой моей.А то иной знаток зловещеШипит из темного угла,Что голосом своим бесчещуЯ лад святого ремесла.Люблю друзей златокифарных,Зато взашей гоню других —Звукозаконников бездарныхИ горлодеров площадных!Когда-то в чародейной тягеОрфей к узорной черепахеПриладил семь крученых жилИ песню первую сложил.Небесному вверяясь дару,За ним Терпандр взнуздал кифару,Десницей натянув своейДесяток золотых вожжей.И вот, владея слухом верным,Теперь пришел другой колдун,Который чистым звукомеромОдиннадцать настроил струн.Он отворил чертог согласья,Где твой оберегался клад:Голосники труда и счастья,Любви волшебный звукоряд.В священном городе туманномЯвись ты, вещий Аполлон,Даруя мирным горожанамДобра и красоты закон.

Ночная поездка Одина

Эддические вариации Бёрриса фон Мюнхгаузена

«Я пил на ходу молоко из китовых сосцов,Когда на коне восьминогом скакал по дорогеОт горних вершин в этот сумрачный дол мертвецов.Я девять дневных переходов промчался за ночь.Небесная радуга мертвых играла мечамиИ обозначала, мерцая, во мраке тропу —Я знаю издревле пути необъятного мира.В бушующем море метались безмолвные рыбыИ, клацнув зубцами, сражались ледовые глыбы.Морские чудовища из глубины восставали,А со стороны полуночи летел ураган.Мой кованый конь грохотал от утеса к утесу,Когда я скакал по дороге на призрачный север.Копыта со звоном крошили молчание гор,И страх разгонял по оврагам пугливых оленей.Белесый туман застилал предо мною теснины,И псы мои верные лязгали следом клыками,Струился ручьями по лядвам моим конский пот,И храп лошадиный, от холода заледенев,Висел на моей бороде серебристой брусникой.А в зимнем лесу выли волки и лоси трубили.И тролль, опасаясь моих озверевших собак,Волшебное пиво в яичной варил скорлупе.За мной в вышине замыкались высокие скалы,Когда я скакал по дороге чудовищ морских.И вот я примчался на край необъятного мира,Где сумрачный дол содрогался от дикого воя,И конская грива взвихрилась змеиным клубком,А ясень, который зовут испокон мировым,Корнями обвил каменистые своды пещеры».

Висы радости

Из Харальда Хардрада

Где волк водореза измерил вдалиТри стороны славной Сиканской земли,Где рыскала рыжая рысь парусинЗа пламенем диких свирепых пучин,Туда никогда не рискнет забрестиВояка, боящийся стычек в пути.Но весело мне, чародейка серег:Я – вестник Руси на распутьях дорог.Пусть будет их впятеро больше, чем нас:Тронхеймских воителей в сумрачный часМы били, рубили, пока не сошлаС дневного светила затинная мглаИ наземь владыка не пал от мечей,Как срубленный ясень железных дождей.И горестно мне среди синих морей:Нет вести от милой невесты моей.А делаю я мастерски восемь дел:Искусно владею огнем треска стрел,По звездам я парусник в море вожу,Скачу на коне и лыжнею скольжу,Но главное, чем я могу покорить,На славу волшебную брагу сварить.И весело мне, чародейка серег:Я – вестник Руси на распутьях дорог.Наверно, слыхала и ты про меня,Прядильщица нитей морского огня,Как я отворял златовратный Царьград,Заклятый свистящими птицами лат,Где шел я за веном для ивы звезды,От струй острой стали остались следы.И горестно мне среди синих морей:Нет вести от милой невесты моей.Я – славный потомок норманнских мужей,Знаток ремесла засапожных ножей!Береза слезы, мне пока недосуг:В арабские страны стремится мой струг,И снова зарыскает рысь парусинЗа пламенем диких свирепых пучин.Но весело мне, чародейка серег:Я – вестник Руси на распутьях дорог.

Слово о полку Игореве

1

Не время ли, братия, речью стариннойНачать эту повесть за русской братинойПро Игоря, в путь протрубившего сбор,И, павших оплакав на тризне прощальной,Поведать всю правду о рати печальной,Бояновым замыслам наперекор?Ведь вещий Боян, приступая к напеву,То мыслью своей растекался по древу,То волком кружил по яругам степей.И, помня начало усобиц и схваток,Боян выпускал соколиный десятокНа белую стаю гусей-лебедей.И с трепетом к облаку лебедь взмывала,Заздравную песнь Ярославу слагала,Мстислава она величала потомЗа то, что зарезал Редедю, не дрогнувОдин перед полчищем диких касогов,Ударив наотмашь каленым ножом.Однако, напев зачиная старинный,Боян не десяток пускал соколиныйНа белую стаю гусей-лебедей,Но вскладывал, ведая чары иные,Волшебные пальцы на струны живые —И те рокотали во славу князей.Начнем эту повесть хвалой Мономаху,Кто дерзкую мысль заострил об отвагу,Кто клятвою смелое сердце скрепилИ двинул полки в половецкие дали,Державным мечом высекая скрижали,Которые Игорь прочел и забыл.

2

Князь Игорь взглянул на дневное светило —Сияющей тьмой оно войско покрылоИ встало, как месяц двурогий, над ним.Дружинникам вымолвил князь омраченным:«Уж лучше быть мертвым, чем быть полоненным.По коням! – да синего Дону позрим».Нечасто бывает такое несчастье:Затмит и светило, и ум в одночасье.Торопится Игорь: «Хочу преломитьКопье на границе степей половецких,Сложить свою голову по-молодецки,А нет – так шеломом из Дона испить».Боян, внук Велеса! В минувшие годыТы громко воспел бы такие походы,По дереву мысли скача соловьемИ быстрым умом в поднебесьи летая,И новую славу со старой сплетая,И рыща Трояна тропой на подъем.Ты молвил бы: песни достоин князь Игорь:«То соколов полем уносит не вихорь,То галки к великому Дону летят!..»Уж комони ржут за рекою Сулою,Уж трубы трубят в Новеграде с зарею,Червленые стяги в Путивле стоят.Пусть в Киеве слава звенит до заката —Князь Игорь в степи дожидается брата.Сказал ему Всеволод перед полком:«Мы, брат, одного Святославова рода!Седлай же коней для лихого похода —Мои возле Курска стоят под седлом.Ручаюсь: куряне – бывалые кметы,Под бранной трубой рождены для победыИ вскормлены с острого жала копья.Им ведомы всюду пути и яруги,Отворены тулы, натянуты луки,Заточены сабельные острия.Как серые волки, по пустошам скачут,Для храброго князя величия алчут,А чести и почести алчут себе!..»В злаченое стремя князь Игорь вступает,О Божием знаменьи знать не желает,А значит – злосчастию быть и жальбе.

3

Уж солнце закрыло путь Игоря тьмою,Ночь всякую тварь пробудила грозою,Встает свист звериный и воронов грай.И Див половецкий, исполненный гнева,Кричит на вершине высокого древа,В потемках тревожа неведомый край.Кричит он Поморью, кричит он Поволжью,Посулию, Корсуню да Посурожью,И слушает Тмутараканский болван:Идет бездорожьем ночною пороюК великому Дону орда за ордою —Скрипят по-лебяжьи возы половчан.Князь Игорь спешит по Изюмскому шляху:В дубраве хоронятся птицы со страху,Лисицы на панцири лают кругом,По росточам волки грозу навывают,Клекочут орлы – знать, на кости сзывают.О Русь, ты уже за далеким холмом!Ночь меркнет. Зарей небеса распалились.Умолк соловей. Галки разговорились.Поля – в сизой роздыми и серебре.Уж краем неведомым русичи скачут,Для храброго князя величия алчут,А чести и почестей алчут себе.Заутра, в пяток, лишь туманы упали —С налету чужие полки потопталиИ, стрелами поразлетевшись, навскидОдну за другой полонянку хватали,А в вежах то паволоку обретали,То золото, то дорогой аксамит.Награбив, мосты по болотам мостили:И ортмами, и епанчами гатилиДо позднего вечера топкую грязь.Но ханское древко с полотнищем алым,Сребряное стружие с острым стрекаломДостались в награду тебе, Игорь-князь.Вы, русичи, в степь залетели далече:Ведь храбрым не страшен ни сокол, ни кречет,Тем паче ни ты, черный ворон-степняк.Дремлите вполглаза, Олеговы внуки:Уж Гзак держит путь на донские излукиИ по следу правит дорогу Кончак.Кровавую рань предвещает предзорье,Сбираются черные тучи на море,Идут междуречьем – разить и громить,В них синие молнии блещут, трепещут,Дожди золочеными стрелами хлещут,Желая четыре светила затмить.У синего Дона на речке Каяле,Где княжьих четыре хоругви стояли,Сегодня случится неслыханный гром:Тут копьям окованным переломиться,Мечам остроточенным поиззубриться.О Русь, ты уже за далеким холмом!Вот ветры повеяли, внуки Стрибожьи,Вздымая под тучами пыль раздорожийИ стрелами рея на Игорев стан,Где рать, защитившись, сверкает мечами,А стяги глаголят: идут половчанеОт Дона, от моря, от Симовых стран.Ты, Всеволод, первым под древком бунчужнымПо панцирям гремлешь мечом харалужным,Посвечивая золотым шишаком,Куда ни поскачешь – там стон половецкий,А в воздухе свищет клинок молодецкий,Кромсая аварские шлемы кругом.И что тебе раны в бою с половчином,Когда пренебрег ты богатством и чином,Презрел свою жизнь – из охот и пиров,И, славя кровавые игрища в поле,Забыл о черниговском отчем престоле,Забыл милой Глебовны молвь и любовь.

4

Все минуло: время Трояна глухое,Лета Ярослава – в трудах и покое,Походы Олега и брань что ни день:Ковал Гориславич крамолу кончаном,Рассеивал стрелы по землям и странамИ в Тмутаракани вступал в злат стремень.И, слыша стремянный звонец издалека,Молил Мономах на заутрене БогаИ в горести уши свои затыкал.Но травное ложе у Канина брегаБорис заслужил за обиду Олега,Поскольку к усобице он подстрекал.И сопровождал Святополк горемычныйДо стольного Киева груз непривычный —Отец на телеге лежал как живой.Весь день иноходили на перегонеОбапол телеги угорские кони,Спеша к панихиде в Софии Святой.Печально: на голую ниву в ту поруБросали пригоршнями сорную ссору —Она на глазах прорастала бедой.А княжья крамола страшна и жестока:В ней гибнет нажитое внука ДаждьбогаИ век укорачивается людской.В ту пору на Русской земле неуряднойПокликивал редко несчастный оратай,Но часто пограивало воронье,Деля меж собой мертвечину на ниве,Да галки, узнав о кровавой поживе,Сговаривались полететь на нее.Но битвы такой не бывало, как эта:Каленые стрелы летят без просветаИ сабли о шлемы стучат вразнобой,Взрыхляют поля боевые копыта;Костями засеяна, кровью полита,Родная земля всколосилась тугой.