Избранное. Том 3. Никогда не хочется ставить точку
Шрифт:
Она ни слова не понимала по русски, я знал на чукотском языке несколько слов, но мы провели немало часов с ней в дружелюбнейшей, сдобренной улыбками беседе. Ей богу, мы понимали друг друга! Было много смешных курьезов. Миша Арин в первый вечер улегся спать в корыто с нерпичьим жиром. Сергея удивительно полюбили собаки, и стоило ему залезть в мешок, как они всей стаей собирались вокруг него и облизывали его лицо. Их невозможно было прогнать от Сергея, в которого они, видимо, просто влюбились.
Мы с сожалением покинули этих милых людей, оставив им на прощание все наши продукты, так как рассчитывали добраться до базы за один перегон.
Однако была уже осень — пора штормов, и нам пришлось прождать непогоду два дня в заброшенной охотничьей избушке у устья
На этом работа партии была закончена, и к концу сентября за нами пришел катер, который доставил партию в Певек. Итогом работы партии были сведения о мощности рыхлых отложений Чаунской долины и острова Айон, а также ряд других результатов, весьма интересных для геологов «золотарей» Чукотки.
В Певеке в управлении я с удовлетворением узнал, что в древнем тальвеге (погребенном русле) ручья Быстрого, впадающего в Ичувеем, который мы обнаружили электроразведкой в прошлом году, найдена крупная золотая россыпь. Ее обнаружили разведчики, которые провели поперек погребенного русла линию шурфов. Геофизические методы в геологических работах Чукотки только начинали разворачиваться, но уже давали ощутимые результаты; Кстати, к этому времени в управление прибыло много новых инженеров, молодых специалистов или уже работавших в других местах: на Таймыре и в Монголии, в Туве. Геофизическая группа также резко расширялась.
Стояли ясные прохладные дни благодатной чукотской осени, когда кажется, что даже мысли в голове бывают яснее и чище обычного. Мы часто собирались нашей бывшей партией — рабочие и трое ИТР и мечтали о будущих маршрутах. Миша Арин клялся, что построит настоящую морскую лодку взамен нашего «Утюга», Сергей Скворцов ратовал за спаренные моторы. И все вместе мы мечтали о каком-нибудь маршруте по тундре «для себя», без работы, так как, несмотря на внешнюю экзотичность геологической службы, для экзотики и приключений в ней остается мало места. Они занимают место только как факторы, мешающие работе, которых надо максимально избегать. Вот почему многие и многие геологи мечтают побродить по тундре просто так, «для души», хотя бы во время отпуска. Как ни странно, такой случай сам разыскал нас в стенах управления.
Глава 3
«Серебряная гора»
В 1864 году в Нью-Йорке была основана «Компания Российско-Американского телеграфа» с номинальным капиталом в десять миллионов фунтов стерлингов. Идею телеграфа, который свяжет Америку с Азией через Берингов пролив, подал Перри Коллинс, эсквайр, одно время путешествовавший по северу Азии. Через два месяца после основания компании акции, стоившие в номинале пять долларов, продавались уже по пятнадцать.
Для проведения изыскательных работ из Америки на Чукотку была командирована партия, в составе которой был и Джордж Кеннан, будущий писатель, а пока просто телеграфист. С русской стороны также была организована экспедиция во главе с небезызвестным Абазой, об аферах которого достаточно красноречиво писал в своих мемуарах С. Ю. Витте.
Американцы пробыли на Чукотке (главным образом в долине Анадыря) около трех лет. Приключения их весьма интересно описаны Кеннаном в книге «Кочевая жизнь в Сибири» с подзаголовком «Приключения среди диких коряков и других инородцев». Они поставили около трех тысяч телеграфных столбов, построили бараки для будущих рабочих. На этом их деятельность кончилась, так как был проложен кабель по дну Атлантического океана. «И что же осталось от всех трудов и перенесенных опасностей?» — писал позднее Кеннан. — На этот вопрос можно ответить лаконически: «ничего!»
Но он был не прав: остались бараки, которые в просторечии анадырских жителей так и назывались — «бараки Кеннана». Они стояли долго; во всяком случае, в 1930 году они были еще целы. Именно с этими бараками связана история о «серебряной горе Пилахуэрти Нейка».
Осенью 1959 года в геологическое управление Певека была переслана из Министерства геологии заявка жителя Одессы Уварова Василия Федоровича, который утверждал, что ему известно о существовании в горах Анадырского нагорья крупнейшего месторождения самородного серебра. Точнее, писем было несколько, посланных Уваровым в разное время и по разным адресам, но суть их с различными вариациями сводилась к следующему.
В 1930 году Уваров прибыл на Чукотку в качестве сотрудника АКО (Акционерное Камчатское общество) с несколько странной для Чукотки должностью — лесозаготовитель. В пойме Анадыря и на некоторых его притоках действительно имелись редкие островные леса. Их, видимо, и принялся разыскивать Уваров. Все дальнейшее основано целиком на его письмах заявках.
В одну из поездок от пастухов, работавших в стаде богатого оленевода Эльвива [9] , Уваров услышал легенду о серебряной горе, якобы имеющейся в горах Анадырского хребта. Оленеводы посоветовали Уварову обратиться к одному из богатейших кулаков Чукотки Ивану Шитикову, стада которого кочевали, как и стада Эльвива, в бассейне рек Яблоневой, Еропола и других притоков Анадыря. Как ни странно, престарелый Шитиков, который был живой летописью края и носил, по словам Уварова, негласный титул «чукотского короля» [10] , отнесся к Уварову доброжелательно. Чукчам и ламутам, сообщил он, очень Давно известна гора, почти сплошь состоявшая из самородного серебра, которая расположена в горном узле, сводящем, верховьях Анюя, Анадыря и Чауна. Гора лежит в стороне от традиционных кочевок оленеводов, посещается очень редко. Серебро почти не разрабатывалось. Одно время (при Александре III) ламуты пробовали заплатить ясак серебром, но сборщики ясака якобы отказались, требуя традиционной пушнины. Ламуты обиделись и больше попыток не повторяли. Последние десятилетия месторождение никем не посещалось. Название горы Уваров приблизительно, передает как Пилахуэрти Нейка, что, по его мнению переводится как «загадочно не тающая мягкая гора». В качестве наиболее сведущего «эксперта» по месторождению Шитиков рекомендовал Константина Дехлянку, старейшину ламутского рода Дехлянки.
9
Коллективизация на Чукотке началась гораздо позднее.
10
Такой титул, употребляющийся неофициально, действительно существовал на Чукотке со времен Екатерины II. Его получал тот или иной богатый оленевод, соглашавшийся заплатить ясак за соплеменников, так как основная масса чукчей так и не признала до конца ясачной зависимости от русской короны.
Сведения, полученные от Дехлянки, завершили собранное Уваровым описание горы. На водоразделе Сухого Анюя и Чауна «стоит гора, всюду режется ножом, внутри яркий блеск, тяжелая». По бокам свисают причудливой формы сосульки, наподобие льда «который на солнце и огне не тает». Отсюда, по мнению Уварова, название горы. Высота ее около двухсот аршин, на вершине (или вблизи — непонятно) находится озеро, покрытое также какой-то не тающей окисью. Конкретно гора расположена на речке Попова, которая названа так примени казацкого сотника Попова, оставившего когда-то свой след в верховьях Анадыря.
Гора находится на краю леса.
Ламуты решили подарить гору Советскому правительству. Уваров, по его словам срочно дал телеграмму в Москву начальнику Геолкома и получил ответ: «доставьте образцы за наш счет». Уваров тут же приступил к организации экспедиции. Из имеющегося у него склада АКО он выдал подарки проводникам и снабдил экспедицию. Однако в дороге Уваров непонятным образом отбился от проводников, потерял снежные очки, ослеп и заблудился. Спасся он только тем, что наткнулся на один из «бараков Кеннана», где его и разыскали проводники. Он попросил их привезти ему образцы, очевидно уже отказавшись лично участвовать в экспедиций. Ламуты обещали доставить образцы серебра осенью.