Избранное
Шрифт:
— Папа все время вспоминает тебя, соскучился. Он скоро придет с работы. Вот обрадуется!
— Да, — коротко ответил Сяосюань, даже улыбнувшись.
«Когда этот ребенок успел состариться», — удивленно думала бабушка.
— Ты здоров?
— Вполне, — лаконично ответил Сяосюань и вдруг поморщился: — Только вот на уроки не хватает времени.
— Это ничего, у тебя все еще впереди, — успокаивала бабушка внука.
— Учителя очень строгие. Не могу же я ходить в неуспевающих, перед вами стыдно…
— Чепуха! Главное — здоровье. Не будешь беречься — заболеешь, как твой отец.
В
— Мама!
Она подошла к нему. Он протянул к ней дрожащую руку.
— А где Сяосюань? — Он поискал глазами сына, но не увидел его, хотя мальчик стоял рядом.
— Подойди ближе, — сказала бабушка внуку, и голос ее дрогнул. Она думала, что близок конец и Вэньсюань хочет проститься с сыном. Сердце ее сжалось от боли, она с мольбой смотрела на внука.
Вэньсюань взял руку сына, когда тот приблизился, и внимательно на него посмотрел.
— Как дела? — спросил он, силясь улыбнуться, и закрыл глаза. И так молча сидел в кресле, держа руки матери и сына в своих.
Мать плакала, мальчик смотрел куда-то в пространство.
«Неужели конец?» — подумала мать. Но рука сына была теплой, и это вселяло надежду.
— Сюань, — позвала мать, и следом за ней окликнул отца Сяосюань.
Вэньсюань открыл глаза, снова постарался улыбнуться, шевельнулся:
— Не бойтесь, я еще немного поживу.
Мать вздохнула, от сердца отлегло. Сдерживая слезы, сказала:
— Тебе тяжело?
— Ничего.
Сяосюань не сводил глаз с отца.
— Ляг, я схожу за врачом, — сказала мать.
Вэньсюань бессильно опустил руки и слабым голосом произнес:
— Не нужно врача, я не болен, мама.
— Не упрямься, Сюань, скажешь тоже — не болен! Болезни бояться не надо, ее нужно лечить.
— А я и не боюсь. — Вэньсюань вынул из кармана лист бумаги, развернул и передал матери.
Мать тихо прочла:
Господин Вэньсюань!
Пишут Вам Ваши коллеги. Все мы живем на одну зарплату, слабы здоровьем, но трудимся изо всех сил. Мы, конечно, сочувствуем Вам, но у Вас третья стадия туберкулеза. А Вы вместо того, чтобы взять отпуск и лечиться, ходите на службу. Вы сидите в столовой за одним столом с нами, едите из той же посуды, и мы можем заразиться. Поэтому просим Вас обедать дома. Если же Вы не последуете нашему совету, придется принять соответствующие меры.
Внизу стояло шесть подписей.
— Это они передали тебе?
— Нет, какой-то рабочий, а написал Сяофань. Подписали все, кто сидит со мной за одним столом, кроме старины Чжуна. Конечно, их можно понять, но как это все оскорбительно… Ведь можно было по-хорошему. Разве я не человек? — Он закрыл глаза.
— Безобразие! Что за люди? Да и письма-то как следует написать не могут. Ведь вы уже несколько лет вместе работаете. Неужели у них нет ни капли сочувствия? — Мать в сердцах изорвала послание на мелкие клочки.
— Не расстраивайся, папа, они ничего не посмеют сделать, — проговорил сын.
— Выходит, вместе работать можно, а обедать нельзя? Не обязательно они заразятся. Мы же не заболели. Трусы они, — не могла успокоиться мать.
Он покачал головой, потом хриплым голосом сказал:
— Нет, не они виноваты, а я. — Мать и сын изумленно на него взглянули, а он продолжал: — Они просто боятся. Ведь не дай бог заразиться такой болезнью!
Мать рассердилась:
— Ты просто невыносим. Даже в таком состоянии думаешь о других! Да пусть они хоть все заболеют! Мучиться, так всем вместе! Почему ты один должен страдать?
— А мне что за польза, если они заболеют? — усмехнулся Вэньсюань. Он теперь все время говорил хриплым голосом, видимо, болезнь перешла и на горло. — Я выпью чаю. — Он встал, едва держась на ногах.
— Сяосюань, налей папе чаю, — сказала бабушка.
Мальчик пошел на кухню и возвратился с чашкой горячего чая. Вэньсюань выпил и, отдавая чашку, сказал:
— Вымой ее хорошенько кипятком. — Он заставил себя произнести эти слова.
— Не надо мыть, мы не боимся заразиться. Или нам тоже, может быть, написать тебе письмо? — В голосе матери звучала печаль.
Вэньсюань посмотрел на мать, потом на сына:
— Сяосюань у нас в семье теперь единственный мужчина, хотя и мал… — Он медленно пошел к кровати и лег.
Утром, надев халат, весь в серых пятнах, он пошел на службу. Расписываясь в журнале, за что-то зацепился и порвал полу. За его спиной раздался смешок, но Вэньсюань сделал вид, что не слышит. Мокрый от пота, с трудом поднялся на верхний этаж, сел за стол и вытащил из ящика рукопись. Еще не начав работать, он почувствовал слабость. Пот лил ручьями, голова была какой-то пустой. Но он работал, сверял слово за словом. Автор статьи, захлебываясь от восторга, писал о прогрессе Китая за последние годы, о преобразованиях, о том, как страна из полуколониальной стала великой современной державой, о повышении жизненного уровня, о заботе правительства, которому благодарные граждане рьяно служат и аккуратно платят налоги… «Ложь, ложь!» — вертелось в голове Вэньсюаня, но он старался сосредоточиться, чтобы выправить все как следует. Работал он стиснув зубы, едва справлялся, еще немного, и казалось, он свалится. Теперь Вэньсюань не мешал сослуживцам — он давно кашлял беззвучно.
Он кашлянул, кровь снова попала на рукопись, Вэньсюань вытер ее бумагой, но над той фразой, где автор уверял, будто жизнь народа улучшилась, след крови остался. «Из-за твоей лжи я погибаю!» — с гневом подумал Вэньсюань. Хотел изорвать всю рукопись, но лишь тяжело вздохнул.
В тот момент, когда он закончил считку, внизу послышался шум. Видимо, что-то случилось. Все переполошились. Кто-то побежал вниз, люди зашумели, заговорили, только Вэньсюань сидел уткнувшись в рукопись. В голове шумело, будто гудели пчелы. Вдруг он услышал: «Старина Чжун!» И потом еще несколько раз: «Старина Чжун!..» Он испуганно поднял голову. Управляющий с озабоченным видом разговаривал о чем-то с начальником отдела. Что с Чжуном? Вэньсюань встревожился. Но не посмел встать, словно к стулу прирос.