Избранное
Шрифт:
Тетушка Кларисса выпрямилась, обменялась крепким рукопожатием с чиновником и попрощалась:
— От всей души желаю вам успеха, господин прокурор.
Выйдя на улицу, она не спеша двинулась домой своей подпрыгивающей лошадиной поступью.
Дело кончилось тем, что Боудевейнсы заплатили громадный штраф и еще более громадные судебные издержки, ибо дело, двигаясь по инстанциям, дошло до Верховного суда. Вся семья была навсегда вычеркнута из завещания тетушки, и платить за обучение детей тетушка тотчас прекратила. Теперь юные Боудевейнсы подрабатывают сами, разнося газеты.
Прогуливаясь по осеннему парку,
У вас на глазах, словно подхваченное шквалами ветра, это скопище птиц то разлетается в разные стороны, покачиваясь в воздухе тонкой паутиной, то снова собирается, сцепляется в темный клубок, и теперь это абсолютно круглый шар, который несется по своей собственной траектории, пока невидимая спица не прорвет его в каком-нибудь месте, тогда все это множество птиц мчится врассыпную, но ненадолго. Вскоре вновь начинается бесконечный хоровод соединяющихся и разбегающихся фигур.
Один взгляд на этот изощренный танец пробуждает в человеке эстетическое чувство. Вы даже представить себе не могли, что танец множества птиц, словно подчиненных единой силе, заключает в себе столько утонченной грации, дышит такой необыкновенной мощью, и, не в силах отвести глаз от поминутно меняющегося калейдоскопа, продолжаете наблюдать.
К своему удивлению, через некоторое время вы замечаете, что теперь вас интересует, если можно так выразиться, техническая сторона этого представления. Хочется понять, каким образом десятки тысяч птиц умудряются на огромной скорости соединяться в сложнейшие, геометрически правильные фигуры, в которых каждая из тысяч крыло к крылу прижатых птиц знает свое место. Никакой суеты, никто не ломает строй, не налетает друг на друга, как будто каждое па этого танца кем-то рассчитано и выверено.
Любопытство естествоиспытателя заставляет вас продолжать наблюдение в ожидании хотя бы небольшого сбоя. Напрасно. Не забывайте, что перед вами не просто пернатый вихрь, подбрасываемый воздушным потоком, перед вами единый организм, со своими законами, которые управляют движением каждой птицы в отдельности и всех вместе.
Едва вы продвинетесь в своих рассуждениях до этой мысли, как обнаружите, что теперь наблюдаете за скворцами с позиций философа.
Та магическая, совершенно самостоятельная сущность, танец которой вы лицезреете, не имеет ничего общего с каждым отдельным скворцом. Каждая птица, соединенная с другими в пределах этого гигантского организма, сама по себе не представляет никакой ценности и даже, более того, теряет право на самостоятельное существование. Один скворец для этой тучи все равно что самая маленькая клеточка для нашего тела. Вот какую грозную, беспощадную силу приобретает освященный первобытным инстинктом дух единения в дни, когда стая скворцов готовится к перелету в теплые края по своим запутанным маршрутам!
И если философская жилка вам не чужда, вы задумаетесь над жизнью своих собратьев. Разве человеческое общество не напоминает громадную стаю, подчиняющую
И если вы хоть немного философ, вы, конечно, поймете, что стая скворцов подвела вас к самым корням человеческого существования, к источнику всех трагедий истории и к основам новой науки, которая именуется массовой психологией.
Впервые услышав о том, что олово подвержено чуме, вы будете поражены. Как же так, удивитесь вы, неужели предметы тоже могут болеть? И вы начинаете усматривать в металле что-то человеческое.
Вы задаетесь вопросом, свойственны ли болезни и другим вещам. Создана ли уже общая теория болезней в применении к вещам? Разработана ли сравнительная патология предметного мира?
Первое, что приходит на ум, — это переломы. Скажем, есть ли разница между переломом ноги человека и ножки стола? Различие заключается прежде всего в способах лечения, по крайней мере при переломе суставов. В течение столетий наилучшей терапией для столов было забивание гвоздей в пораженное место. Чего проще, несколько ударов молотком — и порядок. К человеку этот метод не применялся вплоть до начала нашего века.
Совершенно очевидно, что болезням вещей, так же как и болезням людей, свойственны внешние симптомы. Выпадение волос, alopecia, то есть облысение, зачастую является признаком старения ковров.
Вообще, если вдуматься, то правы жители Гронингена, которые считают артикль перед существительными излишним. Стоит произвести над существительным небольшую операцию изъятия артикля, как слово становится именем близкого существа, едва ли не члена семьи: наша Печка погасла.
Представьте, что вы предаетесь подобным размышлениям в уютном кабинете, под воркованье огня в старинной печи, которую топят торфом. У вас возникнет желание написать трактат не только о внутреннем строении вещей, их анатомии, но и о законах их жизни, физиологии вещей, которая проявляется в круговороте веществ.
Труба, подобная нашему пищеводу, пронизывает все тело печи сверху донизу, заканчиваясь, и это характерно только для печи, отверстием поддувала. Зато дыхательный процесс печи имеет противоположное нашему направление: свежий воздух поступает снизу, отработанный движется наверх.
К наиболее распространенным печным заболеваниям принадлежат расстройства дыхания. Особенно часто встречается затруднение выдоха, экспираторная одышка, печная форма нашей астмы. На втором месте среди печных болезней стоят заболевания пищеварительного тракта. Среди них особенно часто несварение, запор, который отличается большой стойкостью и даже требует оперативного вмешательства. Проходимость восстанавливается с помощью прочного, изогнутого на конце зонда, именуемого кочергой.