Избранное
Шрифт:
Бедный Оле, застигнутый врасплох сеятель будущего, пытается связать чулок из этих обрывков шерсти. Пусть-де Розекатрин вступает в кооператив, и одиночество ее растает, как масло на сковороде.
— Ни под каким видом! — Розекатрин не намерена безвозмездно отдавать кому-то свое хозяйство. Уж если она куда-нибудь вступит, можно будет считать, что она этим уплатила Оле за обручальное кольцо.
Оле поспешно допивает свое пиво и кладет на стол десять марок.
— За что? Ведь между нами ничего не было.
— За объявление. — Оле не хочет, чтобы
Розекатрин разочарована. Так ли уж не права была Аннгрет, когда утверждала, что у ее мужа не все дома?
Весенние полевые работы не дают Оле ни отдыху, ни сроку. По улице он носится как угорелый. Фрау Штамм, жена лесничего, хозяйничает теперь в библиотеке и присматривает за ребятишками в летнем детском саду. Она расторопная, подвижная женщина и, как видно, не зря кончала школу. Сынишке ее скоро минет шесть лет, но уже и сейчас ясно, что матери не будет стыдно за него, когда он пойдет в школу. Собственно, его должны были звать Виргилием,но он носит имя Петер. В душе у фрау Штамм бродило шесть лет назад иноземное название, бродило и звенело, словно колокольчик прерий: Виргиния! Виргиния!Но лесничий даже слышать не захотел ни про каких Виргилиев. А в древние времена был такой Виргилий, который писал о сельском и лесном хозяйстве, настаивала фрау Штамм.
Лесничий вышел из себя:
— Мальчика будут звать Петер, и точка.
Фрау Штамм пасет детей на деревенской лужайке под мартовским солнцем. Дети углядели торопливо шагающего Оле.
— Дядя Оле идет! Дядя Оле! — И помчались ему наперерез. — Дядя Оле, ты кто будешь сегодня, лошадь или верблюд?
Сегодня дядя Оле — слон. Он очень спешит. А на слона могут сразу взгромоздиться трое, если не четверо ребятишек.
Фрау Штамм не без удовольствия глядит на Оле. Но Оле отводит глаза, когда замечает ее пристальный взгляд. Прическа ли мадонны смущает его? Или пугают черные глаза?
Фрау Штамм помогает детям взобраться на Оле. И при этом, хочешь не хочешь, касается его волосатых рук. Она вздрагивает, как от удара током.
— Скажите, господин председатель, вы очень одиноки, если мне позволено будет спросить?
Какое счастье, что Оле приходит в голову удачный ответ: не может ли фрау Штамм взять на себя культуру в «Цветущем поле»?
— С удовольствием!
Детей разбирает нетерпение.
— Но-но, дядя Оле! Н-но, поехали!
Председатель кооператива «Цветущее поле», самый удивительный в мире слон, на четвереньках шествует по лугу.
Не так-то просто потолковать с председателем о проблемах личной жизни. Он поселился в бывшей детской комнатушке у Эммы Дюрр, потому что Антон и Эмма вылетели из родного гнезда. Эмма Вторая учится в Майберге на садовода, а Антон Второй живет в интернате для учеников тракторной станции.
— Вы только поглядите на Эмму! — судачат досужие сплетницы. — А убивалась-то как, когда Антон помер.
—
— А чего ж теряться! Маленьким курочкам тоже петух нужен, — язвит Мампе Горемыка.
Оле и Эмма даже ухом не ведут. Они не муж с женой и не брат с сестрой, они друзья, они товарищи. И кто знает, в какие заоблачные выси унесли бы Оле его планы, если бы Эмма, сорок пять килограммов живого веса, не тянула его к земле.
Однажды утром Оле начинает выстукивать молотком стены. Постучит и прижмется ухом к стене, словно это не стена, а камертон.
Эмма просыпается.
— Ну, что ты еще выдумал?
Оказывается, Оле среди ночи осенила идея превратить Эммину лачугу в кооперативный улей.
Увеличение доходов путем искусственного опыления цветов. Ошибается тот, кто недооценивает пчел!
— Ни за что! — Эмма не намерена отдавать свой домишко. Здесь жил Антон. Перебранка, как между братом и сестрой. И примирение достигнуто.
Но даже когда Оле и Эмма едины, как муж и жена, постель у них раздельная. Антон еще жив в памяти у обоих.
Оле не щадит себя, ловит идеи на лету, воплощает их в жизнь. И все же одиночество ложится пятном на его биографию. Многие женщины жалостливо на него поглядывают, как на человека с физическим недостатком.
А многие мужчины ему завидуют:
— Уж не вознесся ли наш Оле над бабами, что дух божий над водами?
Земля кружится в мировом пространстве, и по всей земле дети играют с тем, что дала им для игры родная страна: с камушками и раковинами, с цветами, осколками снарядов и белыми костями на кладбищах. Ручка от разбитой чашки из парадного сервиза становится золотым теленком, а прохудившийся горшок — королевской короной.
Девочка по имени Мертке подрастает среди заброшенных карьеров и высоких терриконов.
В карьерах маслянисто поблескивает стоячая вода, а края их покрыты бурой кромкой, окисью железа. Здесь не растут камыши, не гнездятся птицы и даже в самой глубине мертвых вод не мелькают рыбы. Пусто.
Мертке играет кусками угля. Она умеет выкладывать из них узоры и рисунки на белом песке: цветы, сердечки, земной шар в плетенке меридианов и параллелей. Мальчики, играющие с ней, похожи на негритят, до такой степени угольная пыль въелась в их лица и руки. Они строят игрушечную дорогу, мостят ее мелким углем и поют, подражая стуку колес:
Уголь — чтобы воевать, Уголь — чтобы побеждать.На мосту, через который бежит рудничная узкоколейка, укреплен плакат, на плакате — силуэт прислушивающегося человека и надпись: «Тс-с-с! Враг тоже слышит тебя!» Дети называют этого человека «Дядя Тс-с-с!» Из-за Дяди Тс-с-с у них идут вечные споры.
— Дядя Тс-с-с слушает, что говорят дети. Он помощник Деда Мороза.
— Никакой он не помощник. Он русский.
— У русских шапки меховые. А у него шляпа.